— Граф! — пробормотал ошеломленный Музыка.
Завьялов тоже вздрогнул, внутренне сжимаясь. Горшин, с виду самый обыкновенный молодой человек, то ли студент, то ли учитель одной из провинциальных школ, всегда проникал на квартиру координатора или в его рабочий кабинет без труда, минуя все запоры и сигнализацию, совершенно незаметно, как бесплотный дух. Впрочем, этот человек много чего умел, что было неподвластно нормальному гражданину, и не впасть в мистику, узнав его возможности, было трудно. Завьялов, как и его коллеги, не считая Рыкова, относились к Горшину с уважением и изрядной долей если не страха, то опасения. Все уже признали его силу, проверили в деле и спорить с ним не пытались, он практически всегда был прав.
Лишь Герман Довлатович Рыков, не только комиссар «Стопкрима» и начальник информбюро ФСБ, но и кардинал Союза Девяти Неизвестных, не удивился бесшумному проникновению Графа в запертое помещение, он з н а л, кто такой Горшин и что его подвигло к созданию «чистилища».
— Есть дела гораздо более важные, — продолжал Тарас Витальевич, — чем предлагаемые уважаемым Германом Довлатовичем к исполнению. Например, действия Чеченской армии свободы на территории России вообще и Москвы в частности. Или кража психотронного оружия из секретных военных лабораторий. Не может не тревожить нас, конечно, и растущая мощь «Купола», постепенно идущего к созданию СС, то есть Сверхсистемы, объединяющей государственные и мафиозные структуры. Вот почему важнейшими проблемами, на мой взгляд, которыми надо заниматься в первую очередь, являются три. Первая: ликвидация руководства ЧАС; вторая: поиск похищенного оружия и наказание похитителей; и третья: развал «Купола», начать который можно с уничтожения его главарей. Не так ли, Герман Довлатович?
Все посмотрели на забившегося по обыкновению в угол кресла Рыкова. Тот бледно улыбнулся, отлично понимая подтекст вопроса, но отрицать правоту Горшина не стал, тем более что и ему, как одному из кардиналов Союза Девяти, было выгодно устранение нынешнего босса «Купола», что способствовало выдвижению на это место еще одной теневой фигуры — Хейно Яановича Носового и сокращению влияния Монарха Тьмы на земную реальность.
— У нас не хватит сил, чтобы заниматься всеми перечисленными проблемами, — сказал Рыков. — Но для того, чтобы нас поддерживало население, необходимо все время возбуждать общественный резонанс, что как раз и делают предложенные мной бандлики. В конце концов, можно пойти на компромисс, заняться, скажем, поиском оружия и одновременно организовывать акции из моего списка.
Горшин сверкнул глазами, отвернулся и сел в пустующее кресло возле камина. Завьялов смотрел на него вопрошающе, потом опомнился и оглядел сосредоточенные лица остальных комиссаров.
— Что ж, господа, принимаем предложение за основу?
* * *
Босс «Купола» имел около двух десятков квартир, расположенных в разных районах города, не считая таковых по области, а также четыре дачи, три из которых были оформлены на подставных лиц. Обычно он собирал совещания в катране, которым был широко известный элитарный клуб «У Шварценеггера» — конспиративная нейтральная территория, где по неписаному закону все встречающиеся не ведут друг против друга никаких войн и хитрых игр — кроме карточных, — но на сей раз Генрих Герхардович пригласил своих директоров к себе на дачу в Подмосковье, расположенную в сорока километрах от столицы по Минскому шоссе.
Руководителей «Купола» было пятеро: один президент и четверо директоров. Лишь президент — Ельшин Генрих Герхардович, молодой, стройный, красивый, с гривой седых волос, сменивший на этом посту прежнего «крестного отца», — не имел клички, все звали его Георгием Георгиевичем (в тесном кругу — Жор Жорычем), остальные носили имена по принадлежности к кабинетам, которыми руководили в официальной жизни: Летчик, Банкир, Мэр, Шериф.
Летчик, бывший заместитель главкома ВВС, работал в Генштабе Министерства обороны, был там вторым лицом и самым молодым генералом, получившим звание еще в возрасте двадцати девяти лет благодаря умению делать карьеру за счет сослуживцев. В «Куполе» он курировал работу военно-промышленного комплекса, а клан, которым он руководил, контролировал до пятидесяти процентов акций ВПК.
