Неожиданно показался мертвый остров — старая, заброшенная, вовремя не потушенная гарь. Гниль здесь уже вошла под кору, забралась в сердцевину обугленных, торчком стоящих стволов. Из таких мест и зверь уходит, и птица улетает, и даже муравьи не скоро появятся здесь. Хорошо, если лес вновь сможет набрать силу, ну а если ветер повалит остатки деревьев, защищающих гарь, тогда пиши пропало — быть здесь болоту.
Он прикрыл было глаза, собираясь прикорнуть, как вдруг резкий голос летчика-наблюдателя заставил его вздрогнуть:
— Сход на дым!
Артем, сотни раз слышавший эту команду, поднялся со своего места выпускающего, подошел к летнабу Курьянову, который переносил координаты показавшегося сизого столба дыма на патрульную карту.
Горел пологий, заросший смешанным лесом склон сопки, одной стороной упиравшейся в Кедровку.
— Ну вот, Мамонт, — толкнул новичка Венька Рыжий, — а ты боялся, что пожара не увидишь.
— Разговорчики! — оборвал ехидного парашютиста Шелихов. — Сам-то, поди, каждый раз при этой команде мыслишку на «авось» имеешь.
— Ну уж скажешь, командир, — обиделся Венька и начал поправлять лямки парашюта. Причем делал он это с таким видом, будто прыжки в горящую буреломную тайгу, где, приземляясь, можно сломать не только ноги, но и шею, были для него самым обыденным занятием.
Теперь уже был отчетливо виден фронт пожара, который занялся у подножия сопки и медленно полз вверх по склону, одновременно захватывая флангами низинки. Прильнул к иллюминатору бывший десантник Владимир Мамонтов, словно на всю жизнь хотел унести с собой в памяти черное, выгоревшее пятно тайги и живую, страшную ленту огня.
— Управитесь сами? — на всякий случай спросил Курьянов.
— Управимся, — кивнул Артем, прикидывая мощность пожара. — Мы его с флангов зажмем, а на гребне встречный отжиг дадим.
— Годится, — согласился летнаб и тут же спросил: — Как там новичок твой? Отказчика не будет?
— Не должно, — ответил Артем. — Все-таки в десанте служил.
«Отказчиками» они называли тех, кто не мог пересилить себя, чтобы прыгнуть с парашютом в горящую тайгу.
— Ну и ладно, — сказал летнаб и подал Шелихову пристрелочную ленту. Тот открыл дверцу, и в салон тут же ворвался отдающий гарью вихрь. Артем приготовился и, когда Курьянов махнул ему рукой, выбросил в люк разноцветную трехметровую ленту.
Он даже не стал смотреть, попадет ли она в центр площадки, на которую решил сбрасывать парашютистов летнаб. Знал, если не «десятка», то уж «восьмерка» будет точно.
«Аннушка» сделала разворот, и под ними огромной, страшной стеной встал фронт огня. Даже опытные парашютисты-пожарные не любят этот момент, а тут «перворазник»… Артем хотел уж было отвлечь внимание приникшего к иллюминатору Мамонтова, как вдруг прямо под ними длинный язык пламени, добравшийся до кедрового островка, змеей потянулся к темно-зеленой кроне, замер на какой-то точке, и вдруг огонь со страшной силой крутануло красным вихрем, и пошел, пошел гулять огненный смерч, пожирая кедрач.
Все это длилось не больше минуты, пока «аннушка» выравнивала крен.
Шелихов ободряюще подмигнул Мамонтову и начал осмотр приготовившихся к прыжку парней. По очереди зацепил за трос карабины вытяжных веревок, проверил замки основных парашютов. Сделал знак летнабу, что все в порядке, и занял место выпускающего.
Первым прыгал Сергей Колосков. Он спокойно подошел к открытому люку, попробовал, не елозит ли под ногами резиновый коврик — тоже не последнее дело при прыжках с Ан-2, посмотрел на красную сигнальную лампочку. И потекли только парашютистам известные секунды ожидания, когда внизу зияет пропасть, подсвеченная красными бликами огня, пробивающегося через завесу сизого дыма. Наконец загорелась зеленая лампочка «Внимание!», через несколько секунд красная — «Пошел!», и Колосков исчез в проеме люка.
Курьянов кивнул пилоту, чтобы тот делал новый заход, «аннушка» легла на левый борт, и вновь под ними вздыбилась горящая тайга, проплыла утыканная черными деревьями гарь, ярко блеснула зеркальная гладь реки, и, наконец, Артем увидел на небольшой полянке цветное пятно распластавшегося парашюта и фигурку Колоскова, подбирающего стропы.
