Рисунки Н. ГРИШИНА
«14.03. Сильным толчком, в результате донного землетрясения, батискаф сброшен с выступа…»
— Мы падаем! — крикнул Михаил.
— Нет, всплываем! — ответил Базанов, тщетно пытаясь подняться на ноги.
Они были правы оба. Сначала кабина, накренившись, падала вниз.
Потом она вдруг резко качнулась… и начала быстро всплывать.
— Есть! — радостно воскликнул Базанов, хлопая меня по плечу. — Затворы сработали, мальчики. Мы всплываем!
Я бросился к иллюминатору. Но стекла все еще были темными, вода не смыла с них грязь.
Стрелка глубинометра бойко перескакивала от цифры к цифре: 3500 метров, 3000–2500…
Мы с Мишей подмигнули друг другу.
Но почему у Базанова озабоченное и настороженное лицо?
— Что-нибудь не так, командир? — спросил я.
— Полный порядок, — ответил он улыбаясь. — Скоро будем наверху. Но кто мне объяснит, что же все-таки произошло?
— Похоже, мы попали в зону моретрясения, — сказал я. — Они здесь частенько бывают. Мы же с вами находимся в знаменитом «Огненном поясе». Он опоясал весь Тихий океан. Тут и действующих вулканов и землетрясений природа отпустила куда больше, чем нужно человечеству для научных исследований. И эпицентр очередного моретрясения оказался где-то неподалеку. Первого толчка мы не ощутили, но он сбросил на нас илистую лавину. А второй толчок спас нас, столкнув с уступа, на котором мы засели. Надо взять пробы воды, если только наши «руки» не вышли из строя…
Базанов занялся своей техникой, а мы с Михаилом начали проверять забортные приборы.
Один наружный термометр, видимо, разбился, или порвались провода, передававшие в кабину его показания: стрелка указателя бессильно поникла на циферблате, но другой уцелел. Пострадало, вероятно, и несколько цилиндриков для забора проб воды. Но остальные действовали. Я наполнил их водой, записав в журнал, на какой глубине взята каждая проба.