– Кто ты? – прохрипел горбатый монах.
– Витязь, знамо дело, – отозвался незнакомец весело. – Да и не искри так сильно мыслью, не придет на помощь твой засадник, урезонил я его.
Монах подобрал посох, но стрелять из него не стал, сгорбился, отступил к деревьям.
– Уходим, сотник.
Чернобородый заковылял к нему, оглянулся.
– Я тебя еще навещу, паря, сам цату и руну отдашь. Дружок твой тоже несговорчивый оказался, пришлось его…
– Потап!
Чернобородый умолк и скрылся за кустами лещины. Исчез и колдун. Лишь через полминуты со стороны болота прилетел его свистящий направленный шепот:
– Я вас найду, Витязи!
Затем лесом снова овладела тишина.
Илья опомнился, подбежал к лежащей навзничь без движения Владиславе, прижал ухо к груди, с облегчением выдохнул. Девушка была жива, только находилась без сознания. Незнакомец, спасший Пашина и его жену, подошел к ним, положил руку на лоб Владиславы, подержал немного и разогнулся.
– Ничего страшного, скоро очнется. Талисман спас ее, отвел ручей черной силы. А тебе, Илья Константинович, следовало бы действовать побыстрей и порешительней. Слуги Морока шутить не любят и появляются не зря. С ними нельзя долго разговаривать – заморочат.
– Спасибо, друг, – сказал Илья глухо, чувствуя головокружение. – Кто вы?
– Меня зовут Георгий. И мы уже встречались.
Костер в трех шагах от палатки внезапно выбросил язычок огня, и в этом зыбком прыгающем свете Пашин увидел лицо неожиданного спасителя. Он узнал его: этот молодой с виду, лет тридцати пяти, мужчина помогал им бежать из храма Морока год назад.
Через несколько минут все трое сидели у вновь разведенного костра и беседовали. Владислава пришла в себя, но зябла и сидела закутанная в одеяло, прижимаясь к плечу Ильи. Поначалу и он чувствовал себя неуютно, прислушиваясь к лесной тишине, то и дело переходя на «внеглазное» зрение, потом заметил веселый огонек в глазах Георгия и расслабился. Колдун по имени Хрис и его свита покинули Брыкин бор, владея, очевидно, легкоступом, и были далеко отсюда.
Выпили по кружке чаю, подсластив его ягодами земляники, которую насобирала днем Владислава.
– Спасибо за помощь, – сказал Илья, погладив вздрагивающие на его локте пальцы жены. – Без вас нам пришлось бы туго. Как говорил один поэт: я думал, нас пришли лечить, а нас приехали мочить.
Георгий усмехнулся.
– Хрисанф постарел и потерял большую часть своей черной с и л ы, но все еще очень опасен. С ним нельзя вести беседу, он владеет устроением речения, то есть умением морочить голову и отводить глаза.
– Гипнозом.
– Можно сказать и так.
– Вы за нами следили?
– Зачем? – не понял сотрудник ведической службы безопасности. – Достаточно знать линию ваших намерений, чтобы найти координаты местонахождения. Вам пора научиться блокировать свои мысленные целеустановки. Хрис боялся, что вы посвящены в Витязи и знаете методы маскировки, поэтому шел к вам извилистым путем. Я же шел напрямик.
– Вовремя появились, еще раз спасибо.
– Не за что, обретенник.
– Как-как? Кем вы меня назвали?
– Вы еще не Витязь, Илья Константинович, только ученик или скорее куколка Витязя. По-старорусски – обретенник.
– Я думал, обо мне забыли… после Ильменя. Ни слова, ни взгляда, ни письма, ни намека.
– Всему свое время, да и забот у наших копных правил (он сделал ударение на последнем слоге) много, не поспевают они за всем. Однако времени у меня мало, поэтому перейдем к делу, с вашего разрешения.
Илья покосился на жену.
– Может, поговорим вдвоем?
– Зачем? Она тоже обретенница-ведунья, пусть знает. Нельзя вас отделять друг от друга, такая уж планида на двоих.
– Карма?
– Пусть будет карма, термин не суть важен, главное – внутреннее наполнение. Раньше на Руси говорили – судьбина, реже – юдоль или перст божий. А пришел я к вам вот с каким замыслом. Евстигней Поликарпович в последнее время занимался руноплетением…
– Этот колдун требовал, чтобы я отдал ему некую руновязь.
Георгий кивнул.
– Они знают, что существует Руна Света, вызывающая белых богов. А Евстигней нашел к ней ключ. Но никто не знает точно, удалось ему связать Руну Света или нет. В связи с этим тебе первое задание.
