– Ох, господи, они меня растрогали, – сказала Хейли и поднесла руку к глазам.
Я поднялась на локте, все еще прижимаясь к ней всем телом, и посмотрела на нее.
– Ты плачешь?
– Нет, – всхлипнула она. Я улыбнулась.
– Ты восхитительна.
– Я печальная и жалкая.
– Да, но при этом ты все равно восхитительна.
Я смотрела на нее, а она смотрела на меня, все еще вытирая глаза. Я улыбнулась, а потом мои глаза пустились в путешествие, охватывая ее всю. Она лежала на спине, одна нога согнута в колене, ступня упирается в матрас. С ее длинных и сильных ног еще не сошел летний загар. Одной рукой она обнимала меня за плечи, а вторая покоилась у нее на животе рядом с моей. Мой взгляд поднялся выше. Ее грудь приподнималась и опускалась в такт ровному и спокойному дыханию. Холмики ее грудей под обтягивающей футболкой, ее шея, длинная и красивая. Я помнила, какая у нее нежная шея.
Наконец, я посмотрела ей в глаза. Она внимательно смотрела на меня.
– Никогда не могла понять, почему люди используют эту фразу, но сейчас она кажется мне подходящей. Не пойми меня неправильно, но ты такая чувственная.
Крохотная улыбка изогнула уголки ее рта, добавив ей еще больше чувственности.
Она подняла руку к моей щеке.
– Мне говорили это и раньше, – произнесла низким, глубоким голосом, – но мне всегда было безразлично, это никогда по-настоящему не затрагивало меня.
Она посмотрела мне в глаза:
– А тебя это затрагивает?
Я кивнула. Ее рука скользнула мне на затылок и потянула меня вниз.
Опираясь на локоть, я коснулась ее губ своими и тут же закрыла глаза. Я слегка повернула голову, чуть приоткрыла губы навстречу ей, чувствуя, как она играет моими волосами и поглаживает шею. Самым кончиком языка я провела по ее верхней губе. Она судорожно вдохнула и прижалась ко мне еще сильнее, повернулась набок так, что мы теперь сплелись телами. Я закинула руку ей на спину, подтягивая ее к себе еще ближе, и наш поцелуй обернулся жидким огнем, и мы перестали сдерживать себя.
Хейли передвинула ногу так, что теперь она была почти между моими, я чуть согнула свою и приподняла ее, охватывая ее сверху.
Мы тяжело и сбивчиво дышали, не контролируя более ни себя, ни поцелуй. Ее язык прижался к моему, мы обе сражались за господство.
Боже, огонь бежал по мне быстрее, чем горит сухая трава, оставляя меня пылать и жаждать. К своему удивлению, я почувствовала, как бедра Хейли начали двигаться, не сильно, но вполне ощутимо. Она вжалась в меня грудью, животом, бедрами, всем своим существом. Мое собственное тело начала двигаться в ответ, страстно стремясь освободиться, стремясь к тому, чего оно жаждало все эти годы.
Господи, я просто хотела взять ее всю целиком и больше не отпускать, но инстинктивно я знала, что она к этому еще не готова. Пока нет.
Я утихомирила свое тело, вернее, предприняла такую попытку и замедлила поцелуй, так что грохот крови в моей голове свелся к тупому шуму. Обнаружив, что мои руки все еще крепко сжимают ее задницу, я с усилием разжала пальцы и стала успокаивающе гладить спину Хейли.
Все еще тяжело дыша, я полностью отстранилась от нее и попыталась успокоить колотящееся сердце.
Хейли, кажется, поняла, потому что она закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула.
– Вот это да! – выдохнула она. Я улыбнулась. – Где ты научилась так целоваться?
Она открыла глаза и посмотрела на меня. Я пожала плечами:
– Годы практики, я так думаю.
– Ничьи поцелуи не затрагивали меня так, как твои. Боже мой. Я никогда ничего подобного не чувствовала.
– Я тоже.
– Правда, что ли? – она улыбалась почти застенчиво.
– Правда. Ты меня с ума сводишь, Хейли.
– Это хорошо.
Она зарылась лицом в мою шею, мы лежали щека к щеке, я тихонько гладила ее по лицу, отводя назад пальцами пряди волос.
– Что ты скажешь, если мы уже будем укладываться? – спросила она, поглаживая меня по плечу. – Все-таки, нам обеим завтра на работу.
– Хорошо, – ответила я, похлопала ее по плечу и села. Она смотрела на меня снизу вверх и хитро улыбалась:
– Просто спать.
– Кого и в чем вы пытаетесь убедить, леди?
Она ухмыльнулась. Я попыталась встать, но мои ноги буквально подогнулись, как ватные.
