Поскольку прочие отряды, кои получили приказ Руса успели отойти к центру, кутригуры впали в азарт погони, думая, что этот отряд единственный, а если и нет, до другие отряды где-то далеко. Неизвестно, о чем они думали еще, то есть как они сами себе объясняли, то обстоятельство, что этот славянский отряд вообще оказался в Крыму да еще на восточном побережье, а не на западном, как было бы логичнее если уж славяне решились на набег со своей стороны. Может думали, что это какие-то совсем уже безбашенные отморозки, что решили сунуть голову в пасть льву с неожиданного направления, чтобы потом отойти к аланам с которыми заключили союз. Или еще как…
Как бы там ни было, за этой тысячей вначале гналось порядка семи тысяч степняков (еще сколько-то осталось дома на случай если все-таки версия союза славян с аланами верна и стоит отразить еще возможную аланскую атаку с востока), но постепенно количество стало снижаться из-за проблем с конским составом. Кутригуры выступили одвуконь, в то время как славяне гнали перед собой табун коней более чем в пять тысяч голов. В общем они могли менять коней гораздо чаще и те не уставали так сильно.
В итоге, за первые сутки число загонщиков сократилось до шести тысяч, а к концу второго дня, за славянами гналось всего три тысячи. Кутригуры во время ночевки догадались поделиться своими заводными конями, чтобы сократившийся до трех тысяч отряд загонщиков из лучших воинов (в двадцать-двадцать пять и тридцать пять-сорок лет) смог наконец в рывке догнать и истребить наглецов.
Ночью, ни те, ни другие не спали ожидая друг от друга подвоха, славяне — ночной атаки, степняки — ночного бегства славян. Так что между двумя лагерями двигались разведчики с обеих сторон по десять-пятнадцать человек. То и дело между ними вспыхивали скоротечные схватки, метали стрелы, дротики и даже пару раз дошло до рукопашной, но к чему-то большему это не привело. Все дико устали, а ночной бой слишком уж непредсказуем, ни та, ни другая сторона не желала рисковать.
Так что стоило только на востоке чуть просветлеть, как вновь началась «увлекательная» погоня.
Разведчики Руса надежно контролировали периметр, так что о том, что за одной из его тысяч увязалась погоня он узнал загодя.
— Халява, скачи навстречу беглецам, так чтобы тебя не засекла их погоня и выводи их всех на нас, сюда.
— Сделаю! — с горящими глазами ответил дружинник, быстро оценив задумку князя.
Рус же позаботился о том, чтобы те шесть тысяч, что сейчас находились под его рукой, расположились в низине и не отсвечивали.
В итоге, степняки, думая, что они превосходят противника в три раза, в один не самый прекрасный для себя момент выяснили, что они уступают славянам вдвое…
— В атаку!
Встречный, а точнее догонный удар (ибо степняки по своей привычке решили не принимать боя с превосходящими силами, а сбежать) был страшен. Практически падавшие от усталости после двух дней изнуряющей погони лошади не могли унести степняков от всадников на свежих конях.
Сначала степняков снова просто завалили стрелами, потом дротиками и добивающим ударом стали копейные уколы в… лошадей.
Рус все-таки хотел начать обзаводиться будущими работниками и раз уж подвернулся такой случай, то решил его не испускать и отдал приказ лишать всадников противника транспорта.
Так что Рус обзавелся почти двумя тысячью пленников, коим в самом скором времени предстояло долбить руду и уголь.
13
Теперь оставалось ждать подхода основных сил противника, хотя ждать его в открытом поле Рус все-таки не стал и отводил свою армию на запад. Все-таки численное превосходство у кутригуров будет не самым маленьким, вопрос лишь в том насколько, в два, три или все четыре раза?
Так что Рус хотел подыскать подходящее поле боя. На это у него имелось несколько дней. Степняки не станут загонять лошадей в попытке как можно скорее добраться до врага устроившего им такое побоище, так что дня три-четыре у него было.
Как уже было отмечено, чистое поле категорически не подходило. Противник не должен иметь особого пространства для маневра с выходом на фланги и тем более в тыл. Так что Русу требовалось найти узость в горах и таковых имелось более чем достаточно. Рус выбрал долину, этакую кишку, в два километра шириной и около десяти километров в глубину.
