Исход - страница 48

Пётр вновь кивнул. Рассказывать кому-либо, что с ним приключилось, было бесполезно, всё равно никто ему не поверил бы. А через три дня на том участке началось наступление гонведов, и полк, в который его откомандировали, полёг до последнего солдата…

– Но мне понадобится от вас некая услуга…

Офицер вспыхнул и вскочил:

– Я родиной не торгую!

Чужак спокойно откинулся на спинку. Даже сидящий, он был едва ли не больше руса.

– А я и не покупаю, Пётр. Мне не нужны военные тайны ни Империи, ни Гонведии, ни Прусии. Вы же знаете, кто я на самом деле. Точнее, мы.

Успокаивался Рарог куда медленнее…

– Речь идёт об информации другого порядка. И гарантирую вам, что, предоставив её, вы ни на одну букву не нарушите присягу и не нанесёте ни малейшего ущерба своей Империи. Вы расскажете мне о настроениях, царящих сейчас в армии. И всё. Что говорят офицеры между собой. Чем живут солдаты. Больше мне от вас ничего не надо. Взамен я гашу ваши долги, всё равно они ничего не значат для меня. Ну и… если желаете, обещаю приглядеть за вашими родственниками. Или отправить их к нам. В Нуварру.

– Нуварра? Никогда не слышал…

Чужак улыбнулся:

– Это адаптированное под ваш язык название нашей страны здесь. Правильно оно звучит – Новая Русь. Но выговаривать вам его сложно.

Рарог попытался произнести, и, к своему удивлению, у него получилось с первого раза. Пришелец улыбнулся:

– Великолепно, Пётр. Значит, мы договорились?

Последовал неуверенный кивок…

Все свои обещания я выполнил. Так что моя совесть чиста. Родственников Рарога пришлось, правда, отправить на Новую Русь. Двое парнишек, восьми и девяти лет, и сестру четырнадцати лет. Приняли их нормально, по сообщениям, пристроили к делу. Ребят – в школу, пусть учатся, сестра пошла работать в госпиталь, точнее, в больницу. И вот уже год я получаю от Петра довольно подробные отчёты о том, что творится среди фронтовиков. Всё это полностью ложится в уже известную мне картину, и совпадение настолько пугает, что иногда становится не по себе.

Бабах! Стёкла кабинета вздрогнули от близкого выстрела, затем последовал громовой раскат разрыва. Что, уже началось?

В кабинет бешено застучали.

– Да, войдите!

Двери распахнулись, и на пороге возник мой мажордом, крепкий мужчина едва ли не старше меня со встревоженным лицом.

– Ваша светлость! Горит театр!

– Театр? – удивился я, и только потом сообразил: сегодня премьера сезона, некое действо под названием «Гардана и Капир», нечто вроде нашего «Князя Игоря». И на спектакле собирался присутствовать лично Его Величество… Твою ж мать направо и налево!!!

– Что-нибудь ещё известно?!

Слуга отрицательно мотнул головой:

– Нет, ваша светлость! Только пожар видим! На той стороне дома!

Резко поднявшись, я буквально вылетел из кабинета, едва не выбив двери на балкон второго этажа. Театр находился на той стороне Уруры, на другом конце большой площади, выходящей к воде. Даже бинокля не понадобилось, чтобы понять – императора в Русии больше нет. Объятые злым пламенем развалины, очертания которых угадывались в жёлтой стене, мечущиеся силуэты на фоне огня, бестолковый перезвон колоколов близлежащего святилища… И одновременно в разных концах столицы начала нарастать заполошная стрельба… Что же, значит, тут господа оппозиционеры решили сделать круче, чем у нас, одним махом прихлопнув всю верхушку и самого государя. Получается, измена в рядах власти. Причём в самой надёжной, казалось бы, структуре государства, в Тайной полиции, потому что именно её чины комплектовали личную охрану императора и отвечали за досмотр мест будущих визитов. А тут рвануло знатно. Не меньше десяти пудов пироксилина, который аборигены используют вместо гексагена или тола. Ну, или минимум литров пять нитроглицерина. Хрен редьки не слаще. Вместо громадного здания – куча развалин. Да ещё пожар – что там у них в подвалах хранилось? Небось краска для декораций, масло, доски, фанера… Усмехнулся про себя. Всё отлично спланировано. Стрельба доказывает направленный характер акции и отличное планирование операции.

– Ваша светлость, а как же мы?

Я оборачиваюсь на дрожащий голос мажордома, застывшего в проёме балконной двери. Лицо пожилого мужчины испугано. За ним вижу бледные лица слуг. Они в шоке. Ведь уже до каждого дошло, что государь император мёртв.