Исчезновение - страница 33

Комната, казалось, поплыла. На теле выступил пот.

— Но так нельзя, — сказал он и понял, что это не аргумент.

— Вам придется провести ночь в тюрьме. Утром вы встретитесь с судьей.

— Но это смешно! — взорвался мистер Кетчэм. — Смешно!

Через мгновение он овладел собой:

— Я имею право на телефонный звонок. Это положено законом.

— Имели бы, — ответил Шипли, — если бы в Захры была телефонная служба.

Когда его препровохдали в камеру, мистер Кетчэм и здесь, в коридоре, заметил картину. Это был все тот хе бородатый моряк. Мистер Кетчэм не обратил внимания, следили его глаза за ним или нет.

Мистер Кетчэм пошевельнулся. На ого заспанном лице появилось смущенное вырахение. Позади лязгающий звук; он приподнялся на локте.

В камеру вошел полицейский и поставил накрытый поднос.

— Завтрак, — возвестил он.

Он был старше других по виду, старше даже Шипли. Волосы его были стального цвета Чисто выбритое лицо лучилось морщинами вокруг рта и глаз. Форма сидела на нем кое-как.

Полицейский ухе собирался уходить, и мистер Кетчэм спохватился:

— Когда я увижу судью?

— Не знаю, — пожал плечами полицейский и запер за собой дверь.

— Подождите! — выкрикнул мистер Кетчэм.

Но лишь глухо отзывались на цементном полу удаляющиеся шаги.

Мистер Кетчэм продолжал смотреть на то место, где только что стоял полицейский. Вуаль сна медленно спадала с его мозговых извилин.

Он уселся прямо, потер онемевшими пальцами глаза и глянул на запястье. Часы показывали семь минут десятого. Дородный человек поморщился: ей-Богу, он еще припомнит им то, что произошло!

Его ноздри раздулись. Он принюхался и потянулся к подносу, затем отдернул руку.

— Ну уж нет, — пробормотал он. Он не станет есть их проклятую пищу. Он сидел в оцепенении, согнувшись пополам и уставясь на свои ноги в носках.

Желудок, однако, урчанием выразил несогласие.

— Ладно, — пробубнил мистер Кетчэм через минуту. Проглотив слюну, он потянулся и снял салфетку с подноса.

И тут же не смог сдержать возглас удивления.

Три яйца были зажарены в масле, их яркие желтые глазки сосредоточенно посмотрели прямо на потолок в обрамлении длинных хрустящих ломтиков аппетитной, изящно нарезанной ветчины. Рядом стояла деревянная тарелочка с четырьмя подрумяненными на огне кусками хлеба толщиной с книжку, поверх которых лежали завитушки сливочного масла. Бумажная формочка с желе опиралась на них. Высокий стакан с пенистым апельсиновым соком и блюдо с клубникой, утопающей в белоснежных сливках, дополняли картину. И, в довершение всего, на подносе возвышался сосуд, из которого распространялся тонкий и безошибочный аромат свежесваренного кофе.

Мистер Кетчэм взял стакан апельсинового сока. Он всосал несколько капель и подержал для пробы на языке. Лимонная кислота восхитительно пощипывала его теплый язык. Он проглотил живительную влагу. Даже если это было отравлено, то рукой мастера. Во рту его, как приливная волна, начала прибывать слюна. Он вдруг вспомнил, что перед самым задержанием собирался остановиться в кафе перекусить.

Мистер Кетчэм осторожно, но целенаправленно приступил к еде, попутно пытаясь уяснить, что скрывалось за этим великолепным завтраком.

Опять, наверно, их деревенский склад ума. Пожалели, что совершили ошибку. Довод казался хрупким, но, тем не менее, он присутствовал. Кушанья были восхитительны. Уж что верно в отношении этих новоангличан, так это то, что готовят они как сукины сыны. Обычный завтрак мистера Кетчэма состоял из подогретой сдобной булочки и кофе. А такого завтрака он не ел со времен мальчишества в родительском доме.

Он наливал уже третью чашечку обильно сдобренного сливками кофе, когда в коридоре раздались шаги. Мистер Кетчэм улыбнулся. «Точно рассчитано», — подумал он и поднялся.

Капитан Шипли стал на входе в камеру.

— Позавтракали?

Мистер Кетчэм кивнул. Если начальник стремился к благодарностям, то его ожидал печальный сюрприз. Мистер Кетчэм взял свой плащ.

Начальник не шелохнулся.

— Так что?.. — спросил мистер Кетчэм, выдержав паузу. Он старался произнести это холодно и властно. Вышло несколько иначе.

Капитан Шипли без выражения глянул на него. Мистер Кетчэм почувствовал, как почему-то сперло в груди.