Нортан ухмыльнулся и тоже взял гарпун.
— Никуда не годится. Будь это настоящий волк, сейчас он уже рвал бы тебя на куски. — Он повернулся и небрежно метнул гарпун, который всеми своими зазубринами вошел точно в центр мишени. Мы одновременно направились к мишени. — Вот как надо бросать! — снисходительно хохотнул Нортан.
Он ухватился за древко своего гарпуна, но тот не поддавался. Тогда Нортан уперся ногой в мишень и снова дернул. И опять безуспешно. Он хмыкнул, пожал плечами и отошел. Тогда я взялся правой рукой за один гарпун, левой за другой, уперся коленом в мишень и, рванув так, что громко затрещали ремешки, из которых была сплетена мишень, одним движением вырвал оба гарпуна. Нортан сначала побледнел, потом потемнел лицом.
Я заговорил первым.
— Знаешь, Нортан, для волка, о котором ты говоришь, я мог бы оказаться не такой уж легкой добычей. Не исключено, что, увидев тебя безоружным, он бросился бы на тебя.
Это была мелочь, но слух о нашем втором столкновении разлетелся так же быстро, как и о стычке на снежном корабле. Уайти не единожды предупреждал меня, что военачальник попытается разделаться со мною, как только ему подвернется возможность, и выражение лица, с каким Нортан быстрыми шагами покидал пещеру, лишний раз убедило меня в правоте друга.
Однако у меня были другие причины для беспокойства помимо кичливого военачальника.
Через некоторое время я чуть ли не завидовал Трейси. Она встречалась с Армандрой почти каждый день, знакомилась с повседневной жизнью правительницы и вскоре сделалась постоянной наперсницей Женщины Ветров, наряду с Унтавой. Когда же Трейси не была занята с Армандрой, то по большей части общалась с Джимми. Я заметил крепнувшую между ними связь и порадовался.
Джимми Франклин более всех моих спутников чувствовал себя в своей стихии. Мало того что у него установились отношения с Трейси; он получил возможность всесторонне изучать древние индейские племена такими, какими они некогда были. Нутки и митмаки, чимакуа и алгонкины, гуроны и оджибве, онондаги, чилкуты, могавки, тлинкиты — здесь были представлены все когда-либо существовавшие северные племена, и Джимми наверняка чувствовал, что оказался среди прародителей своей расы.
Я расспрашивал его об индейцах Плато, об их оружии. Почему я не вижу здесь никаких признаков существования традиционного лука и стрел? Он объяснил, что это связано с особенностями Бореи и ее обитателей. В мире, где как сверхчеловеческое супероружие используются природные стихии, простой лук очень легко сделать бесполезным. Достаточно понизить температуру до такого уровня, чтобы тетива рвалась и даже деревянная рукоять ломалась при малейшем нажиме. Стрелы можно просто сдувать в сторону. Ну а копья, гарпуны и топоры куда менее подвержены таким воздействиям.
Тот же Джимми первым из нас познакомился с легендами Плато, мифами, уходящими в древность на пять, а то и более тысяч лет. Эти сказания говорили, что в незапамятные, давно канувшие в туманную даль прошлого времена Итаква был заточен в недра этого самого плато. Это случилось после попытки восстания против Старших Богов, когда он обрушился войной на первые цивилизованные людские расы и рассекал небеса юного мира, сея повсюду смерть и разрушения. Потом Шагающий с Ветрами на многие тысячелетия попал в заточение, откуда был выпущен (или сбежал; по этому поводу легенды расходятся), но и по прошествии многих лет все еще остерегается плато, своей былой тюрьмы.
Услышав эту легенду, я не мог не попытаться связать между собой некоторые факты. Как ни странно, в моих размышлениях немалую роль играла Трейси. Взять, например, тот факт, что моя сестра, единственная из всех обитателей плато, владела реальной защитой от Снежной Твари. А еще то, что она не испытывала никакого страха возле запретного тоннеля, ведущего глубоко в недра плато, тоннеля, испускающего чуть ли не физически ощущаемые эманации, которые не позволяют никому другому даже сунуться в его горловину.
Что находится в дальнем конце этой темной шахты и действительно ли она опасна для народа Плато? Что ни говори, звездные камни Трейси обжигают нас лишь потому, что мы все осквернены воздействием Итаквы. И хотя все мы, естественно, остерегаемся этих амулетов, они куда опаснее — может быть, даже смертоносны — для самого Шагающего с Ветрами и его миньонов. Не может ли быть так, что тайны тоннеля страшится и сам Итаква, что его существование удерживает его и не дает разрушить плато и уничтожить его обитателей?
