Вот верховный жрец падает на колени, тычется лицом в снег и рыдает, пытаясь убедить Итакву в том, что он ни в чем не виноват, что все дело испортили младшие жрецы. А те уже объединились, все шестеро, встали вокруг Жакова и сами дружно обвиняют его.
— Смотрите! Игра окончена! Он пытается бежать!.. Его поймали, повалили!.. И теперь… теперь в действие вступает сам Итаква!
Я нисколько не сомневался в том, что все присутствовавшие в зале хоть с пятого на десятое понимают английский: почти все головы находившихся в этой огромной пещере (и моя в том числе) дернулись, как только Армандра произнесла эти слова. Я ощутил, что все дружно пошевелились; острое внимание каждого было приковано к Армандре. И все мы дружно ахнули, увидев, как ее лицо вдруг изменилось.
Ее щеки, ее высокий лоб и сомкнутые веки, казалось, озарились алым отблеском, сходным с медным пламенем волос. Медальон ярко сверкнул, и его движения на цепочке сделались более резкими и размашистыми, а гул и рокот явственно слышными. Армандра еще больше подалась вперед, ее лицо чуть ли не касалось теперь вращавшегося диска. Ее пальцы, словно когти, впились в подлокотники трона. Куда и делась та бесстрастная, как смерть, маска, которую она только что носила. Ее место занял ужасающий череп, скалившийся из-под безумно развевавшихся пылающих волос.
Именно такого момента я и дожидался, чтобы попробовать проникнуть в сознание Армандры. О да, у меня не было ровно никаких сомнений в том, что она пребывала в самом настоящем трансе, равно как и в том, что она действительно дочь Итаквы, — но раз последнее верно, то она человек лишь наполовину, отпрыск демона или бога из мифического Круга Ктулху; в этом случае я должен был, по меньшей мере, уловить силу и направленность ее ментального излучения.
Что касается причины, толкавшей меня на такой поступок, — я видел в этом создании в образе женщины глубокую загадку и не мог закрыть глаза на этот вызов. Я не единожды представлял себя в качестве тайного соглядатая. Если она и в самом деле сосредоточена настолько глубоко, насколько это мне казалось, то она не заметит моего присутствия. Вспоминая сейчас о своей дерзости…
Я осторожно потянулся сознанием к ней и в тот же миг оказался поглощен! Она представляла собой вихрь сконцентрированной ментальной энергии, который втянул меня в себя, как паук высасывает кровь своей добычи. Я не мог ни сопротивляться, ни отступить. Я сделался ее частью, слышал то, что она слышала, и видел то, что она видела. Ее мощь была настолько велика, что моя жалкая энергия оставалась в этом ментальном вихре совершенно незаметной.
Физически я сидел на каменной скамье между Трейси и Джимми Франклином, но мое сознание было подобно мотыльку, затерявшемуся в космосе души Армандры. Я несся вместе с нею на крыльях чудовищных ветров и смотрел вместе с нею на разворачивавшуюся вдали драматическую сцену…
4. «Приведите этого человека ко мне!»
>(Записано под диктовку медиума Хуаниты Альварес)
«Теперь в действие вступает сам Итаква!»
Эти слова, казалось, повторялись снова и снова, разносились вдаль и, возвращаясь, отдавались в моем сознании. А потом внезапно остался только ветер, ветер, печально овевавший белые просторы и приносивший с собой приглушенный расстоянием вой перепуганных волков. Вероятно, волки чувствовали, что Итаквы, Твари, Шагающей с Ветрами, должно страшиться все живое!
Потому что теперь я видел его, переполненного гневом, стоявшего на вершине пирамиды-алтаря, и видел, как шестеро жрецов прыснули в стороны, как муравьи, когда монстр ступил на обледенелую землю внутри кольца тотемов. Ах, отнюдь не человеческими ступнями Шагающий с Ветрами попирал утоптанный снег. Его широченные перепончатые ступни казались большими даже для громадного тела, к которому были прикреплены и которое сейчас на полторы головы возвышалось над ледяным алтарем.
Обреченный гибели Жаков, безумец, попавший сюда из России, бежал очертя голову, бежал, высоко задирая ноги, с налитыми кровью глазами, чуть ли не роняя пену с прыгающей челюсти. Бежал от поступи своего ужасного хозяина.
