Еще несколько секунд мы, все трое, стояли неподвижно в безмолвном противостоянии. В конце концов Женщина Ветров воскликнула:
— Хватит! Все мы теряем время, а ведь никто не знает, когда Итакве вздумается вернуться на Борею. — Она, как мне показалось, неожиданно нервным движением прикоснулась к висевшему на шее медальону. — Пора отправляться. Я вызову ветер, который доставит нас домой, на плато.
Нортан хранил прежнее мрачное выражение, но, прежде чем Армандра договорила фразу, он вскинул голову и потянул ноздрями воздух.
— Слишком тихо, — прогудел он. — Армандра, неужели ты не видишь, что замышляют черти Итаквы?
— Нет, не сейчас. — Она покачала головой. — Мне нужны силы, чтобы вызвать ветер. Сегодня пришлось тяжело поработать.
С этими словами она прошла на самое острие полубака и остановилась с высоко поднятыми руками, очень похожая на носовую фигуру корабля, сработанную гениальным скульптором. Как только она приняла эту позу, огненные волосы зловеще взвились вокруг ее головы, подхваченные легкими порывами ветра, которые тут же принялись играть с меховым воротником ее шубки. Буквально в следующий миг бессильно висевшие огромные паруса начали надуваться. За нашими спинами, далеко за усеянной жатвой смерти белой равниной, над мерзлой землей взвилась и понеслась к нам, поднялась на ходу в воздух, ввинчиваясь в ничто, добрая сотня снежных дьяволов. А потом явился ветер, запел одним хором с застонавшими вдруг снастями, заскрипевшими напрягшимися мачтами, и мы тронулись с места, покачиваясь на шуршавших по снегу лыжах, которые несли корабль военачальника Нортана в его берлогу, расположенную у основания плато. Корабли, выстроившись стрелой, бодро скользили по снегу, и ветер, вызванный Армандрой, неуклонно уносил их прочь от места только что закончившейся битвы.
О, вне всякого сомнения, этот короткий и столь необычный для нас поход на кораблях должен был произвести поразительное впечатление, но только не на меня: я не мог оторвать взгляда от фигуры этой женщины — вроде бы человека, но не совсем человека, — так горделиво стоявшей на носу судна, воздев тонкие руки, а порывы ветра любовно гладили их и прихотливо играли неестественно развевавшимися волосами. Остальные — Трейси, Уайти и Джимми — могли разглядывать моряков со снеговых кораблей за работой, пытаться угадывать происхождение многих языков, на которых они говорили, с замиранием сердца ощущать покачивание палубы под ногами, улавливать странные запахи, исходящие от людей и зверей. Ну а я видел одну только Армандру.
Через некоторое время она, видимо, ощутила на себе мой взгляд и чуть заметно повернула голову в мою сторону. Способна ли она краснеть? Мне показалось, что я увидел, как ее щека слегка порозовела, хотя, возможно, это был всего лишь отблеск алого ореола ее волос? Но, как бы там ни было, она тут же вздернула голову еще выше и снова уставилась вперед, и все же в ее зеленых глазищах промелькнуло нечто такое, чего там не было до сих пор.
Я задумался было, не стоит ли рискнуть прикоснуться к ней телепатически, если, конечно, такое вообще возможно, и тут она, не взглянув на меня, произнесла:
— Почему ты все время смотришь на меня?
Вопрос застиг меня врасплох. К тому же я не мог понять, как к ней следует обращаться, но решил: будь что будет. Как говорил Нортан, так буду и я.
— Н-ну… потому что ты изумительная женщина, — неловко выдавил я. — Ты обладаешь необыкновенным могуществом.
— И это все?
Она все так же смотрела вперед, но я уловил в ее тоне оттенок разочарования и немного осмелел.
— Нет, не все. Ты очень красива. В моем мире подобные красавицы если и есть, то их очень мало.
— В твоем мире… — рассеянно сказала она. — В Материнском мире… И что, женщины в Материнском мире тоже изумительные?
— Не так, как ты.
— Нортан высек бы тебя за такую дерзость. Приказал бы Кота’не затравить тебя медведями. — Она произнесла свое предупреждение очень мрачным тоном, но на ее щеке вновь заиграла краска.
— Скажи, Армандра, что тут причиной? То, что Нортан столь горячо предан тебе или он предъявляет на тебя, как на женщину, какие-то особые права?
