Но в Элизии не только города, небеса и горы, тут есть и могучие леса, бесконечные долины, и поля изумительных зеленых и желтых цветов, и океаны, которые прекраснее даже драгоценных океанов Земли. Один из них — Замерзшее море, похожее на снежинку диаметром в сотню миль, прибрежная область которого покрыта сверкающим льдом, изрезанным причудливыми трещинами, а в середине возвышались айсберги, смерзшиеся за многие века в могучий монолит. Титус Кроу как раз пролетал над Замерзшим морем, за которым…
…За которым лежали Ледяные страны, температура которых идеально подходила для некоторых обитателей Элизии. Там во дворце, расположенном в сердцевине ледника, жил Ктханид, представитель Старших Богов.
Старшие Боги… Они на самом деле не были богами, и Ктханид лично и во всеуслышание признавал это, но такое бесчисленное множество рас, существовавших во все времена в тысячах различных миров, считали их богами, что это название накрепко пристало к ним. Нет, они не боги, а ученые, ставшие богоравными благодаря своим научным достижениям. Они благодетельные Порождения Древности, но не все из них благодетельны.
Кроу летел над Замерзшим морем и уже начал ощущать холод Ледяных стран. Он знал, что Отх-Нетх будет согревать Тианию своим теплом, пока они не приземлятся посреди огромного ледника; что же касается его собственного самочувствия, то тело, которое сотворил ему Т 3РЕ, не могло как-то заметно пострадать от таких условий. Тем более что этот холод был скорее духовным, нежели реальным ожогом от пронизывающего ветра. Потому что гнетущее чувство никак не желало покинуть его.
На западе, далеко от сверкающей обломками льда каймы Замерзшего моря, он разглядел голубые воды чуть более теплого океана, где плавали и медленно таяли могучие айсберги, но уже в следующее мгновение этот вид исчез, так как Кроу начал снижаться над промерзшим всхолмьем, держа курс параллельно процессии литардов, которые, вне всякого сомнения, несли своих всадников туда же, куда направлялся и он: в зал совета грандиозного Хрустально-жемчужного дворца.
Ктханид, сверхразумный кракен, Великий, Мудрец и Отец Элизии. И благодетель…
Но существовало еще одно порождение расы Ктханида, существовавшее в таком же обличье, но отнюдь не благодетельное — ужасный, зверский, выродившийся Великий Древний, с деяниями и культом которого Кроу боролся всю свою жизнь как с первичным злом, уже три с половиной миллиарда лет пребывающий в Р’льехе, погруженном в пучину необъятного Тихого океана на Земле — Ктулху! Кроу задумался: почему это вдруг пришло ему на память? Откуда?
И он еще сильнее увеличил скорость своего плаща и устремился над рекой замерзшего в незапамятные времена льда и по извилистой расщелине, за которой находился вход в подледный дворец Ктханида.
В обычных обстоятельствах Кроу проявил бы подчеркнутое уважение, вошел бы не спеша и пешком проследовал бы в Зал совета, но сейчас обстоятельства не были обычными. Он ловко направил плащ в устье украшенной фантастической резьбой каверны, промчался над пологими маршами вырубленной во льду лестницы, ведущей в глубь ледника, и дальше, по пробитому во льду по горизонтальному тоннелю с полом из гранита, отполированного за многие века движением льда. Тут он почувствовал те странные, экзотические запахи, возникшие здесь только что, родившиеся для него в дуновении теплого ветерка из лежащих впереди глубинных областей.
Чем ближе к сердцу ледника, тем теплее становилось вокруг, пока вдруг голубой полумрак не озарился, как будто за мягким свечением, исходящим от ледяных стен, скрывался настоящий, но тайный источник освещения. Потом и стены, как и пол, сделались гранитными, и в конце концов Кроу оказался перед громадным занавесом из чистейших кристаллов и жемчужин, нанизанных на золотые нити. И он знал, что за этой бесценной занавесью, доходившей до самого потолка, который был здесь высотой в добрую сотню футов, расположен огромный, немыслимо величественный и прекрасный Хрустально-жемчужный дворец — тронный зал и зал совета Великого Ктханида.
Кроу уже доводилось бывать здесь по нескольким поводам, но ни разу ни один из них не был рядовым. Вот и сейчас он почувствовал, что пребывает на грани каких-то эпохальных событий, суть которых скоро разъяснится. Но… лететь дальше было нельзя. Он спустился на пол, быстро освободился от привязных ремней плаща, сложил аппарат, взял его под мышку и наконец шагнул вперед и раздвинул жемчужный занавес.
