Анри-Лоран де Мариньи имел некоторое представление о тех треволнениях, которые вызывал своим присутствием на плато среди его обитателей, но в его собственной озабоченности все это занимало очень небольшое место. Просто его постоянная, все усиливавшаяся одержимость главной целью не позволяла уделять ничему другому слишком много внимания. Нет, сейчас его целиком и полностью занимал поиск. Он сознавал это и не мог ничего с этим поделать. Он подозревал также, что если бы не Морин, он уже давно свихнулся бы, что лишь ее существование позволяло ему сохранять относительно здравый рассудок. Они вместе посещали множество миров, населенных человекоподобными, относительно человекоподобными и совершенно непохожими на людей обитателями, имели возможность запросто обосноваться на некоторых из этих миров. О да, в бескрайних океанах космоса попадалось множество изумительных, прекрасных планет-островов. Но, хотя они находили на этих планетах покой и отдых, это состояние никогда не затягивалось надолго. Каждый раз, скорее рано, чем поздно, де Мариньи с криком просыпался утром, садился в постели и, глядя вокруг, обнаруживал, что вчерашние красоты и чудеса минувшей ночи резко потускнели, утратили аромат, прекрасные мечты отошли куда-то в глубины памяти, а глаза потухли. Тогда они направлялись к Часам Времени, которые по его команде открывали панель, испускали из себя знакомое пульсирующее жемчужное сияние, и наступало время отправляться дальше.
Конечно, он знал, что на Борее с ним будет точно так же, как и везде. Но ведь здесь у него были друзья, самые настоящие друзья-люди; именно поэтому он и вернулся сюда после последних трех лет тщетных поисков. Земля?.. Такая мысль ему даже никогда не приходила серьезно в голову. Да, Земля красива, но настолько загажена и изуродована людьми… Из всех миров, где побывал де Мариньи, это была единственная планета, которую систематически насиловали и рушили ее же собственные жители. Больше того, страдать уже начали и сказочные страны землян!
И еще была у него идея, посещавшая его не раз и не два: почему бы не отрешиться от стремления к Элизии и не постранствовать по тем землям, что существуют в сказках, легендах и снах землян? Это, конечно, было бы здорово, но опасности есть и в сказочных мирах. И едва ли самая мелкая из них — проснуться! Ибо де Мариньи знал, что бывают сновидения, от которых не просыпаешься…
Сказочные страны, диковинные измерения, рожденные неосознанными людскими чаяниями. Реальные места, истинные миры — теперь у де Мариньи в этом не было никаких сомнений.
Сейчас он смотрел вниз с вытесанной в скале на самом краю плато сторожевой башенки и улыбался, пусть и кривовато, возвращаясь мыслями к приключениям в сказочных мирах Земли, которые он совершал в обществе Титуса Кроу и Тиании из Элизии. Потому что такой взгляд с высоты имел немало общего (хотя, с другой стороны, ничего общего) с тем головокружительным видом, который открывался от сделанных из мрамора с розовыми прожилками причалов Серанниана, плававших в облаках этого сказочного города, выстроенного в небе над эфирным морем сияющих циррусов и циррокумулюсов.
И при мыслях об этом чудесном воздушном городе в мыслях де Мариньи не мог не возникнуть — даже помимо его желания — Куранес, «лорд Оот-Наргея, Целефайса и небес вокруг Серанниана». Куранес и, конечно, Рэндольф Картер, величайший, пожалуй, сновидец Земли, ставший к настоящему времени королем в Илек-Ваде — и кто лучше подходил для этой роли, если не тот человек, который сам создал Илек-Вад в своих видениях?
А потом в памяти всплыли и другие страны и города: Ултар, где ни один человек никогда и ни за что не убьет кошку, и лежащий за Южным морем остров Ориаб и его главный порт Бахама. О да, совершенно невероятные места, и обитатели их столь же чудесны, как и сновидения, в которых все это было порождено, но не все сновидения приятны и страны чудес порой имеют сходство и с ночными кошмарами.
Де Мариньи подумал о Дилат-Лине в его Черные дни, зябко передернул плечами, а потом, почувствовав горечь во рту, припомнил еще несколько имен и названий, например, Сады склепов в Зуре, Долину Пнота, лежащий посреди Холодных пустошей Кадат, недосягаемое плато Ленга и кошмарные подступы к нему. Особенно Ленг, где низкорослые рогатые зверолюди скакали вокруг погребальных костров под визг демонских дудок и похожий на стук пересушенных костей грохот безумных кроталов…
