Старик рассказал ему многое. Появившись на острове, Морин могла легко выбрать себе любого из неженатых парней пещеры, а их было несколько, но предпочла одинокое житье на внутренних склонах с верными ей рукокрылыми. Все оттого, что ее тетка — старая колдунья — обещала ей, что однажды к ней придет мужчина с такой же доброй душой и она его полюбит. К тому же Морин с самого начала старалась не ходить в пещеру — она чувствовала себя там чуть ли не погребенной заживо. В ее жилах текла теплая кровь, ей нравились открытое небо и свежий ветерок, а под землей всего этого, конечно же, не было.
Ну а жители пещеры по большей части не могли оставаться долго на открытом пространстве. Они бежали на этот остров от гнева Итаквы и до сих пор настолько его боялись, что небо ассоциировалось у них в первую очередь с Шагающим с Ветрами. Однако агорафобия не мешала часовым нести вахту на вершинах гор, а упорным молодым парням — при удобных обстоятельствах ходить в гости к Морин и пытаться завоевать ее сердце.
Но Морин оставалась безучастной к их стараниям — пойти замуж за жителя пещеры значило для нее на всю жизнь погрузиться в подземный мрак, а она так любила вольный воздух. Да и зачем ей муж, если рукокрылые и так приносят ей все, что нужно? Пять летучих мышей, связавшие себя с Морин узами верности и постоянно жившие вместе с ней, давали ей мясо лесных птиц со внутренних склонов, рыбу из глубокого озера, и даже одежда Морин была сделана из их нежной шерсти.
Они же были и защитниками Морин, поведал де Мариньи старый Скальдсон. Пару раз было, что мужчины пытались принудить ее силой (в конце концов, это были викинги в первом или втором поколении, и они привыкли обходиться с женщинами, почти не полагаясь на дипломатию), и оба вернулись исцарапанные до крови и покрытые синяками после стычки с рукокрылыми.
Она могла бы приказать своим крылатым телохранителям вообще убить этих двоих, но ей не хотелось лишней жестокости и крови. Морин была доброй и мягкосердечной девушкой, хоть и независимой. Она не нуждалась ни в безопасности, которую давала жизнь в пещере, ни в ощущении многотонной каменной массы над головой, ни в ласках обитателей пещеры. Но несмотря на все это, по словам Скальдсона, Морин обязательно постарается ответить на все вопросы де Мариньи честно и правдиво, если, конечно, сможет, и, скорее всего, обрадуется гостю, так как живет вдали от людей.
Все это, а также много других не столь полезных сведений, которые де Мариньи узнал от старого Скальдсона, калейдоскопом мелькало в его голове, пока он управлял полетом, повинуясь натяжению невидимой во тьме веревки. Отвлекшись от Морин, он подумал о Силберхатте и об его плане задерживать викингов по всей длине идущего от моря тоннеля. Де Мариньи до сих пор чувствовал себя несколько виноватым, оттого что не мог помочь другу, хотя, если обсудить все с Морин как можно быстрее, то потом…
Вождь сказал тогда, что свяжется с Армандрой и попросит ее сотворить еще один гигантский ураган — прямо здесь, на Нуминосе, и он уже доставит их в конечную точку путешествия, где бы она ни оказалась. Де Мариньи слабо представлял, как Женщина Ветров это сделает, но Силберхатт был вполне уверен в ее силах. По его словам, переживать стоило не за техническую сторону плана, а за то, чтобы оказаться в центре урагана вовремя.
Де Мариньи успел обдумать все это уже несколько раз, прежде чем заметил далеко впереди свет. Действительно — за кошмарными очертаниями летучей мыши, что металась перед ним по неровной синусоиде, где-то далеко, в конце древней вулканической трубки, проглядывало пятно тусклого дневного света Нуминоса, словно мокрая светящаяся тряпка. Скоро вокруг сделалось настолько светло, что он разглядел очертания стен, вдоль которых они медленно летели, тоннель расширился, и летучая мышь прибавила скорости.
Де Мариньи чуть ли не физически ощутил, с какой радостью устремилась вперед летучая мышь. Она уже настолько устала, что забыла о своем поручении. Да и немудрено — с такой нагрузкой не справилась бы ни одна птица, разве что сокол с его способностью парить, да и он бы сразу же разбился в кромешной тьме.
