— Это хорошо, — пробормотал он, — мне бы так…
Де Мариньи вгляделся в полускрытое туманом лицо Вождя:
— Что-то не так?
— Да, кое-что. Во-первых, мне не нравится, что мы на корабле Харальда. Он нас терпеть не может и не скрывает этого. Видел, как он на нас глядел на том празднике в нашу честь? Если бы он мог, то при первой же возможности отправил бы нас к праотцам. Но дело не в нем, и даже не в тумане, хоть он и слишком густой. Я чувствую приближение беды. И еще…
— Что?
— Дурные вести от Армандры.
— Она выходила с тобой на связь?
Вождь кивнул:
— Мы условились, что будем «разговаривать», только если возникнет опасность или будет действительно важный повод. Смотри, она тоже полна дурных предчувствий. Она думает, что Итаква уже совсем рядом — парит на крыльях ветра, как большая хищная птица, и высматривает добычу, то есть нас.
— Неужели все настолько плохо?
— Именно настолько все и плохо. Конечно, Армандра сможет вытащить нас на Борею раньше, чем сюда придет ее папаша, но это если у нее все получится. А с другой стороны… — Он пожал плечами.
— С другой, у нее может и не получиться?
Силберхатт снова кивнул:
— Может быть. И еще — ты заметил, что ребята Аннахильд в набег не отправились? Она изо всех сил старалась запихнуть их в арьергард, помнишь? Что же она такое знает, чего не знаем мы, а?
Де Мариньи, однако, не смирился.
— Этого я не знаю, — сказал он. — А насчет Итаквы лично я думаю, что он снова отправился в свои странствия. Это я к тому, что если бы мы ему были действительно так нужны и если бы он знал, где мы, то он бы нас уже схватил, я тебя уверяю! Что скажешь?
Вождь поежился:
— Хотел бы я выследить его с помощью телепатии, — сказал он, — но знаешь — страшновато. Если он все-таки где-то рядом, он тут же меня засечет и, следя за моими мыслями, вычислит наше местонахождение. Я думаю, что Армандра права и он действительно близко, а еще я думаю, что он в курсе событий. Но он пока затаился, хоть у него и полны руки козырей. Дело в том, что он очень жадный.
— Жадный?
— Конечно. Если он начнет действовать сейчас, то все испортит. Нет, лучше он подождет и захватит Морин, ну и нас с тобой в довесок. А если он еще и выманит саму Армандру с плато и вообще с Бореи, представляешь, как ему повезет!
— Думаешь, у него такие большие планы?
— Очень похоже на то.
Внезапно поскучнев, де Мариньи сказал:
— Это все из-за меня. Если бы я не свалял такого дурака, ты не попал бы в беду.
Вождь посмотрел на него и криво усмехнулся:
— Анри, не льсти себе. Я сам решил тебе помочь, ведь мы же друзья. К тому же не забывай, что ты — единственный, кто может помочь мне. Ты и твои Часы Времени. Твоя машина — это не только возможность улететь с Бореи и вообще из этого странного измерения, в котором мы с тобой застряли как жертвы кораблекрушения, это еще и мощное оружие. Лучшее оружие против Шагающего с Ветрами.
— Похоже на правду, — ответил де Мариньи. — Если уж что-нибудь может убить Итакву — то это Часы Времени. А ты хочешь его убить или все-таки улететь с Бореи на старую добрую Землю?
Силберхатт снова пожал плечами:
— Вот как достанем Часы Времени, тогда все и расскажу. Если достанем, конечно. Но пока вроде все к тому идет…
Из шестнадцати глоток, как из одной, вырвался крик, и ему ответило в тумане жуткое вибрирующее эхо — это гребцы подняли весла вертикально, и на миг показалось, что над палубой выросли параллельные ряды мачт. Затем гребцы поместили весла в гребные люки и опустили в бурлящую темную воду. Скрытый туманом барабанщик на носу взял в руки палки из твердого дерева и задал ритм. Судно медленно отошло от берега, два таких же корабля с драконьими головами на носу шли справа и слева.
Оставшаяся за кормой деревня среди скал быстро растаяла в тумане, и вскоре три корабля вышли из горловины фьорда в открытое море. Там, несмотря на зловещий густой туман, поставили паруса, которые тут же принялся трепать мокрый ветер.
В открытом море туман немного рассеялся. Харальд, стоящий на носу судна, проорал команду, и, словно эхо, ее подхватили на двух других кораблях. Барабанщик прекратил отбивать ритм, весла подняли и убрали, паруса поймали свежий бриз, и корабли рванулись вперед — в туман Темночаса.
