Через минуту-другую вернулся серьезный, почтительный Патрик с круглым серебряным подносом, на котором стояли кофейник и блюдо с турецкими сладостями.
— Это любимые лакомства мистера Броктона, но если мадам предпочитает мятные…
— Нет, я люблю турецкие сладости. — Я люблю турецкие сладости… Я люблю турецкие сладости… Эти слова эхом звучали у нее в голове, как в жестянке из-под консервов, пока перед умственным взором Силии не возник размытый, словно в плохом бинокле, портрет темноволосого тонколицего мальчика, державшего ярко раскрашенную восьмиугольную коробку.
Охваченная лихорадочным возбуждением, она попыталась удержать картинку в памяти и четче представить ее себе, однако та внезапно исчезла. Силия не сдержала досадливого стона, и Патрик тревожно спросил:
— Что-нибудь не так, мадам?
— Нет, все в порядке, благодарю вас. — Она выдавила улыбку. — Немного разболелась голова, вот и все.
Слуга неслышно удалился, а Силия положила в рот кусочек рахат-лукума и принялась медленно жевать; слюнные железы немедленно включились в работу, но мозг упорно отказывался активизироваться.
Она грустно слизывала с пальцев сахарную пудру, когда вернулся муж и с ничего не выражающим лицом заявил:
— Нас приглашают в гости.
— Ох…
Флойд взял кофейник и наполнил свою чашку.
— Я дал согласие. Надеюсь, ты не возражаешь?
— Нет… — Поскольку ответ прозвучал не слишком решительно, Силия откашлялась и добавила:-Нет, конечно, не возражаю. Когда?
— Как только закончим пить кофе.
— Но я не могу идти на вечер в таком виде! — заволновалась женщина.
Флойд задержал взгляд на ее ненакрашенном личике, затем придирчиво осмотрел хрупкую фигурку в простеньком сером шифоновом платье с открытым лифом и длинной юбкой.
В его зеленых глазах вспыхнуло пламя.
— Все мужчины будут завидовать мне.
Силия зарделась, но все же продолжала настаивать:
— Я не одета для выхода в гости!
— Того, что на тебе, вполне достаточно. Это всего лишь дружеская вечеринка. Я, например, пойду в чем есть.
Хорошо сшитые легкие брюки и темно-зеленая шелковая рубашка с распахнутым воротом придавали Флойду холодновато-элегантный вид. Казалось, он обладает гипнотической силой, причем не только сексуальной. Силия решила, что неодолимая сексапильность этого человека объясняется его уверенностью в себе, распространяемой им аурой силы и властности.
— Я сам подумывал о том, что пора представить жену моим друзьям и знакомым. Лучшую возможность трудно себе представить.
Он потянулся к кофейнику, наполнил чашки и продолжил:
— Ральф Уиндхем-банкир. Он живет в этом же доме несколькими этажами ниже. Он мой друг и одновременно коллега, так что у нас много общих знакомых.
— А мисс Уиндхем?..
- Рози-его дочь.
— И твоя любовница? — против воли вырвалось у Силии.
— Бывшая, — хладнокровно поправил Флойд.
— А она об этом знает? — негромко спросила супруга, припомнив телефонный звонок.
— Ревнуешь?
— Нет. Просто интересно. Вдруг ты ее обманул…
— Я играл по правилам. — Флойд презрительно скривился. — Еще до отъезда в Ванкувер предупредил ее, что между нами все кончено…
Задетая таким бессердечием, Силия от души пожалела бедную мисс.
— И вовсе не обязательно так возмущаться! — договорил Флойд.
Понимая, что им трудно будет найти общий язык и что он опытный мужчина, привыкший к циничным отношениям между полами, Силия упрямо ответила:
— Все зависит от точки зрения.
Он плотно сжал челюсти.
— Мы с самого начала договорились, что не берем на себя никаких обязательств и что каждый из нас волен прервать связь, когда ему будет угодно.
То, что Рози не хотела прекращения связи, было понятно и ежу…
— А чтобы не оставалось никаких сомнений в моих намерениях, я сообщил ей о том, что мы обручились.
— Все это кажется мне… бесчувственным.
Флойд насмешливо улыбнулся:
— Не думай, что здесь были замешаны какие-то чувства! Рози-особа достаточно хладнокровная, а такая связь устраивала нас обоих. Только и всего. — Увидев взволнованное лицо жены, он добавил:-Пожалуй, надо тебе кое-что объяснить. Рози-примерно твоя ровесница, а у нее уже было двое мужей и множество любовников. Насколько мне известно, никого из них она и в грош не ставила, так что прибереги свое сочувствие для кого-нибудь другого.
