Силии казалось, что она задохнется.
— Нет, нет, я не буду…
Прижатый к ее губам палец заставил замолчать.
— Нет, будешь, моя дорогая женушка, — с холодной решимостью сказал Флойд. — Я долго ждал. Слишком долго. Все было бы гораздо проще, если бы я переспал с тобой еще в Сент-Катаринсе, вместо того чтобы валяться на полу. Я хотел дать тебе время прийти в себя, привыкнуть к мысли, что ты моя жена, но, кажется, это не помогло.
— Если ты имеешь в виду, что я все еще не хочу спать с тобой, то ты прав.
— Откуда взялось такое упорство? Это не в твоем характере.
Она слегка покраснела:
— Даже если я такая женщина, как ты говоришь, я уверена, что сама выбирала, с кем мне спать.
— Я твой муж. Ты и выбрала меня, я тебя не заставлял.
У Силии возникла странная уверенность, что при необходимости этот избранник не остановился бы и перед силой.
— Так почему ты отказываешь мне в том, что… скажем так… щедро раздавала другим?
Будто гигантские щипцы для орехов сжали ее сердце.
— Ты уверен, что не спутал меня с моей матерью?
— Сомневаюсь. Любая женщина с твоей внешностью и сексапильностью должна была иметь множество предложений.
— Это еще не значит, что я их принимала.
Он насмешливо фыркнул:
— Еще минута, и ты станешь уверять меня, что сохранила девственность!
— А ты думаешь, что это невозможно?
Флойд ухмыльнулся:
— Я думаю, что это невероятно. Тебе почти двадцать пять. Много ли осталось на свете двадцатипятилетних девственниц?
— Особенно замужних.
— Ага! — тихо забормотал он, — значит, ты сама догадалась о том, о чем не хотела спрашивать?
— О чем ты не хотел сказать. Почему ты не признался, что наш брак неполный?
— Потому что было бы проще, если бы ты верила, что мы уже перешли Рубикон.
— Проще для тебя!
— Для нас обоих.
Все, что говорил и делал Флойд, указывало на то, что он если и не любит, то хочет ее. Так почему же их брак не начался с того, с чего и должен начаться?
Он заулыбался, видимо прочитав ее мысли:
— Если ты подозреваешь, что я недееспособен в постели, то должен сказать, что только и жду случая доказать тебе обратное…
Она недоуменно, качнула головой: мысль была смехотворная. В то же мгновение что-то заставило ее поинтересоваться:
— Сколько времени мы были обручены?
Он чуть замешкался и ответил:
— Шесть недель.
— И мы не стали любовниками… — Это было утверждение, а не вопрос. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Почему?
Флойд пожал плечами.
— Ты упиралась.
В это было трудно поверить.
— Почему я упиралась? Если я была так свободна в своих… э-э… привязанностях, как ты уверяешь…
— Может быть, хотела подождать для верности, пока тебе не наденут на палец обручальное кольцо. Но теперь оно у тебя есть… — Флойд поднял ее руку и потрогал широкую полоску червонного золота, красовавшуюся на ее пальце. — Так что время отговорок и уверток прошло.
Прежде чем Силия разгадала намерение мужа, тот нагнулся и обхватил ее руками. Ошеломленная его дерзкой самоуверенностью и несомненной силой, она стала вырываться. Несмотря на сопротивление, Флойд легко затащил ее в комнату и опрокинул на ближайшую кровать.
Он зажег ночник, сел рядом, вплотную к бедру жены и, не выпуская запястий, прижал ее руки к подушке. Густые волосы Силии разметались вокруг лица темным облаком, синие глаза почернели от страха и гнева.
— Пусти! — яростно прошипела она. — Я не хочу спать с тобой!
— Но будешь. — Флойд наклонил голову, и его губы замерли в нескольких дюймах от ее рта. — Ты тяжело дышишь, на шее пульсирует жилка. Я тебя поцелую, ты ответишь, а через пять минут будешь умолять, чтобы я был с тобой.
— Так же, как в нашу первую брачную ночь? — ехидно спросила она.
— У тебя острый язычок, дорогая. Но мне нравится твой пыл.
Тяжело переживая собственную беззащитность, она взмолилась:
— Пожалуйста, Флойд… Я не хочу, чтобы этот брак стал настоящим… пока ко мне не вернется память и я не пойму, что между нами произошло.
