— население Российской Федерации, именуемое «российскими гражданами», хотя и не пользующееся большей частью гражданских прав;
— Конституция РФ 1993 года. Все перечисленные в ней субъекты власти можно найти в РФ, конечно, не в описанном составе их полномочий;
— Вооруженные силы, располагающие унаследованной от СССР ядерной триадой и системой «Периметр».
В стране проводят выборы. Есть президент, Федеральное Собрание и правительство, но все элементы власти рекомбинированы. Правительство не осуществляет исполнительной власти в РФ. Не являясь политической командой, оно распадается на «экономический кабинет» и «президентских министров», ведущих обособленную, несогласованную с премьером деятельность. Эффективным камуфляжем стало здесь использование любых секторов публичной государственной власти в частных целях. Государственные учреждения здесь только ресурс, применяемый к чему-либо по необходимости. Ресурсом можно оперировать, его функции можно делегировать и отдать на подряд. Правила – для населенцев, но не для стратегов и подрядчиков власти.
• Признаки государства Система замещает делегированием суверенитета отдельным провластным группам, выбранным по случайным основаниям
Основания эти не идейные, не политические, не меритократические. Учитывают уровень дистанцирования премиальных групп от всякой возможности их солидарности с населением.
Чрезвычайная власть как «фотошоп» конституционной
В новосозданной РФ политика велась в бедственных обстоятельствах, все знали и делали на это поправку. Даже реформаторы 1991–1993 годов были не бесчувственны к отчаянной ситуации в стране. Они и сегодня упирают на исключительность тогдашнего положения. При угрозе существованию подданных власть приобрела легитимность спасателя. Управляемые ее осуждали, но не отрицали бедственности положения. Фактические полномочия властей то и дело выходили за рамки закона, а избиратель обращал к ним внезаконные требования. В атмосфере массового отчаяния вырабатывалось то представление о государственности, которое привело к образованию Системы РФ – всегда признающей положение страны чрезвычайным, обещая облегчить его волевым путем. Эта тенденция наложилась на циклы выборов президента, и мы подходим к ситуации, в которую вступил преемник Бориса Ельцина в 2000 году.
• Путин был избран отчаявшимися людьми, и ему предстояло действовать в отчаянных обстоятельствах
Режим Владимира Путина изначально не обещал nation building. Исходили из того, что главный акт нации – избрание Путина президентом – уже состоялся, чем нация РФ установила свою идентичность. Главная политическая инвестиция гражданами произведена в 2000 году, и далее они пользуются ее благами, ни во что не вмешиваясь. В Путине нации приписано ее высшее воплощение. Власть российской нации – это продлеваемая власть президента Путина. Она должна быть признана сверху донизу и укреплена.
Появляется доктрина вертикали власти: прикасаться к власти гражданам нельзя. Население вправе любоваться ею, созерцая власть как творение Путина – некую прекрасную вещь.
Капитализация чрезвычайной власти
Особенность чрезвычайных состояний там, где они общепризнанны (а кто бы этого не признал в 1991–1998-х, с их кризисами, внутренними войнами и дефолтом?), – в общем согласии насчет отчаянного положения. ЧП не надо узаконивать – оно общепризнано гражданами. Так и не став законом, чрезвычайное состояние в стране стало основанием действий. Конституционные полномочия обросли неформальными расширениями «в интересах населения – для облегчения его бедствий». Их перестали воспринимать буквально.
Власти, конечно, сохраняли и обычные полномочия – экстраординарные новеллы прибавляются к существующим, размывая их. Формальное растворяется в неформальном, раствор крепчает. Конституционные нормы прямого действия перестают быть ясными и абсолютными. Формальные прерогативы властей начинают трактоваться как заведомо преобладающие над конституционными правами граждан. Возникает смешанная государственность. Регулярная власть и ее неформальная чрезвычайность являются сторонами друг друга. Они отсылают одна к другой через негласное
