– Ну, – сердито сказала Килинн, – если нельзя в часовню, значит пойдем еще куда-нибудь. – Она немного подумала. – Пойдем к кургану! – заявила она наконец. – Кольцо-то у тебя есть?
– Да, кольцо есть, – терпеливо ответил мальчик и, сунув руку в небольшой кожаный кошель на поясе, достал маленькое, выточенное из оленьего рога колечко, с которым он уже венчался с ней по меньшей мере дюжину раз.
– Ну, тогда пошли, – сказала она.
Эта игра в женитьбу продолжалась уже почти год. Казалось, Килинн она никогда не надоедала. А он до сих пор не понимал: была это просто девчоночья забава без особого смысла или за этим таилось нечто более серьезное. Женихом она неизменно выбирала только его. Может, потому, что он как кузен всегда подыгрывал ей, а другие мальчишки могли поднять на смех? Может быть. Смущался ли он? Не особенно. Просто не принимал это всерьез. Ведь Килинн была всего-навсего его маленькой кузиной. А он уже считал себя взрослым. Ростом он превышал почти всех своих сверстников, к тому же был довольно силен, несмотря на худобу. Другие дети относились к нему с осторожным уважением. Поэтому, как старший, он обычно потакал своей маленькой сестренке. Как-то раз он был занят и жениться отказался. Лицо Килинн тут же вытянулось, и она надолго замолчала, но потом все-таки подошла.
– Ну, раз ты не хочешь на мне жениться, – заявила она, вызывающе тряхнув головой, – я буду искать кого-нибудь другого.
– Нет, я женюсь на тебе, – пришлось сказать ему.
Лучше уж пусть я, чем кто-нибудь другой, рассудил он.
Курган был недалеко. Он находился на травянистой возвышенности, чуть в стороне от отмели, что начиналась сразу за темной заводью. Когда викинги впервые увидели это место, они назвали его Хогген-Грин, что означало «кладбище», и, как это часто делают скандинавские народы, когда находят святые места рядом с поселением, приспособили его для собраний, где свободные граждане поселения могли бы держать совет или избирать вождей. Вот так и получилось, что могилы предков Осгара, включая Дейрдре, Морну и его детей, постепенно ушли под землю, сравнявшись с травой, а курган, где нашел свое последнее пристанище старый Фергус, был достроен и превратился в холм, с которого норвежские вожди проводили свои собрания. Назывались эти собрания тингами. Поэтому и могила старого Фергуса приобрела новое имя. Теперь она называлась Тингмаунт.
Дети встали перед Тингмаунтом и приготовились пожениться. Оба знали, что такой брак вполне допустим. Друг другу они приходились троюродными братом и сестрой. Дед Килинн стал мастеровым и перебрался в Дифлин, а семья Осгара так и продолжала жить на земле своих предков рядом с монастырем.
Величественный древний Тингмаунт у тихой реки подходил им как нельзя лучше. Ведь именно из-под этого холма восстал их предок Фергус, чтобы принять крещение, да еще от самого святого Патрика. И оба они, и Осгар, и даже девятилетняя Килинн, могли с легкостью перечислить все двадцать пять поколений, что соединяли их со старым вождем.
Как обычно, Осгар играл сразу две роли: жениха и священника. Делал он это превосходно. Когда четыре года назад умер его отец, воспитанием мальчика занялся его дядя-настоятель. К великой радости его матери, которая простаивала на коленях по четыре-пять часов каждый день, он теперь не только знал катехизис и многие псалмы, но и мог читать наизусть большие куски церковных служб.
– Это твое призвание, – сообщил Осгару дядя.
Мальчик также умел читать и писать на латыни, пусть пока и не слишком уверенно. И в самом деле, его матери было от чего гордиться сыном, ведь дядя не раз говорил ей, что юный Осгар проявляет к духовному сану куда больше склонности, чем его родные сыновья.
Осгар стоял рядом с Килинн, вернее, чуть впереди нее, и уверенным голосом сначала произносил то, что должен был говорить священник, а потом отвечал за жениха. После этого колечко из оленьего рога заняло свое место на пальце, невеста получила обязательный, хотя и невинный поцелуй в щечку, и Килинн, как всегда довольная собой, взяла мальчика за руку, и они стали прогуливаться. Кольцо она не снимала до самого окончания игры, а когда они прощались, отдавала его Осгару, чтобы он сохранил его в своем кошеле до следующего раза.
