«Адъютантский» хлеб Иосифа оказался нелегким. С Карлосом Контрерасом стремились встретиться члены всех делегаций и все журналисты, приезжавшие в Испанию. Он был своего рода символом героической обороны Мадрида. «Хосе Окампо» приходилось встречать гостей, отвечать за их размещение, а то и сопровождать на передовую, если кому-то для полноты впечатлений хотелось услышать свист пуль и разрывы артиллерийских снарядов. Иосиф выполнял и личные поручения Контрераса. Например, отвозил небольшие пакеты-передачи с кусковым сахаром или шоколадом Тине Модотти, работавшей сестрой милосердия в госпитале для тяжелораненых. О ее талантливых фотографиях с восторгом отзывались такие мастера кисти, как Диего Ривера и Давид Альфаро Сикейрос, но Тина решительно забросила свое искусство, жертвуя им ради победы республики.
Все, кто встречался с «Окампо» в то время, вспоминают его как улыбчивого молодого парня, невысокого, склонного к полноте, в непременном интербригадовском берете. Одно время Иосиф пытался носить «моно» — синий пролетарский комбинезон на молнии, которыми из-за нехватки военного обмундирования экипировали добровольцев. Но Контрерас воспротивился. «Если работаешь адъютантом, — сказал он, — не забывай о своем внешнем виде. Адъютант и под обстрелом не должен терять внешнего шика». Весь шик Иосифа выражался в поношенном, но чистом костюме, аккуратно завязанном галстуке и потерявших прежний лоск туфлях, приобретенных некогда в Буэнос-Айресе.
Через несколько недель Григулевич получил повышение, перейдя на такую же должность при начальнике штаба армии Мадридского фронта генерале Висенте Рохасе. Но и там не задержался. По ходатайству советского посла Розенберга его направили на работу в полпредство. Переводчиков, владеющих русским языком, действительно не хватало. Даже в полпредстве. Именно там «Окампо» попал в поле зрения советнического аппарата НКВД, который возглавлял Александр Орлов (подлинное имя — Лев Лазаревич Фельбин), подписывавший свои сообщения в Центр псевдонимом «Швед». Опытный разведчик, исколесивший полмира, человек с изысканным вкусом и при необходимости — рафинированными манерами, великолепный физиономист, умевший читать на лице собеседника самые сокровенные чувства, — Орлов каждый день твердил своим подчиненным в советнической группе: «Ищите надежных людей, без них — в одиночку — мы в Испании ничего не сможем».
Кто же привлек Иосифа Григулевича к сотрудничеству с советской разведкой? Сам «Швед»? Вряд ли. В различных источниках говорится только о том, что он был первым оперативным руководителем Григулевича в разведывательном деле. Тогда кто же стал «крестным отцом» Иосифа в разведке?
Скорее всего, заместитель «Шведа» — Наум Маркович Белкин. С сентября 1936-го по август 1938 года он работал в Испании под «крышей» заведующего бюро печати полпредства, оказывая республиканцам помощь в организации борьбы с франкистской агентурой. Он был правой рукой Орлова в подготовке разгрома троцкистских групп.
Белкин также «курировал» интербригадовские части, знакомился с анкетами добровольцев, подбирая из их числа людей, могущих быть полезными для советской разведки (не только в Испании). Белкин был инициатором использования загранпаспортов павших интербригадовцев для документирования советских нелегалов. Опыт работы Белкина в Южной Америке (Уругвай, 1934—1935) сказывался на его интересе к людям, которые прибывали с этого континента. Конечно, Григулевич с его общительностью, работоспособностью и врожденной интеллигентностью не мог не привлечь внимание оперработника. Вероятнее всего, что именно Белкин в ноябре 1936 года вытащил Иосифа из посольской рутины и на явочной квартире резидентуры НКВД в Мадриде преподал ему «краткий учебный курс молодого бойца невидимого фронта». После этого «Окампо» устроили на работу в Генеральное управление безопасности республики, или Сегуридад, как говорили для краткости. К этому времени Иосиф уже имел свой первый оперативный псевдоним — «Юзик».
Ходатайство Орлова перед Антонио Ортегой, генеральным директором Сегуридад, по поводу назначения «Окампо» было принято во внимание. Вскоре Иосифа ввели в состав Специальной бригады Генерального комиссариата расследований и охраны Мадрида, работу которого контролировал Сантьяго Каррильо, один из ведущих деятелей КПИ, тот самый, который много десятилетий спустя стал отцом «еврокоммунизма». Григулевичу пришлось побыть пару месяцев в шкуре рядового полицейского агента: должность следователя «по блату» не давали, даже если ходатаем был советский представитель.
