Прерывая повествование, скажу, что я пытался отыскать кого-либо из семьи Тофф, но, увы, опоздал. Незадолго до моего приезда в Буэнос-Айрес в доме для престарелых скончалась Чарна. Ее небольшой архив и альбом с семейными фотографиями администрация приюта вручила душеприказчику — сеньору Грегорию Шурману, который хорошо знал Тоффов, и особенно Флору, ведь он работал в ДАИА с первых дней основания. «Это была старательная женщина, — сказал мне старый сеньор, — она много лет трудилась на благо нашей общины в качестве технического секретаря организации, работала как хорошо заведенные часы. Ни на что никогда не жаловалась. Флора была одинока, что-то не сложилось у нее с семейной жизнью. Но о причинах не рассказывала, потому что вела замкнутый образ жизни, не имела склонности открывать свою душу даже тем, кто находился с нею рядом десятки лет. Умерла она в начале 60-х и похоронена на еврейском кладбище».
* * *
Через Флору Тофф Иосиф познакомился с сыном крупного аптекаря Мигелем Финштейном, на квартире которого Григ прожил около года. В это время у него завязываются многие полезные связи в мелкобуржуазных еврейских кругах, которыми он воспользуется в годы Второй мировой войны. Главная тема разговоров — угроза германского фашизма, радикальный антисемитизм которого все отчетливее проявлялся во внутренней политике Гитлера и его последователей в Аргентине.
Наверное, не было в Буэнос-Айресе уголка, куда бы не заглянул неугомонный «Мигель». В порту ему знаком каждый док, каждый причал. Нередко приходилось посещать Матадерос — находящуюся на отшибе зону скотобоен, убийственные запахи которых затягивало порой и в окна Розового дома — президентского дворца. Бывал Иосиф в Колегиалес, но реже. В этом удаленном от центра города полюбившемся немцам районе, нацисты ударными темпами рекрутировали новых членов в свои многочисленные организации. Коммунистов там чувствовали за версту и «встречали» соответственно. Местечковый дух царил в Ла-Патер-наль — среди его обитателей преобладали евреи, как и в Вилья-Креспо, где находилась популярная торговая зона.
Случались оказии для посещения Вилья-Девото — района, расположенного на возвышенности и потому наиболее здорового для проживания. Когда-то он был довольно аристократическим и потому притягательным для выскочек-нуворишей. «Своим» был «Мигель» в Авельянеде — большом индустриальном городе, который фактически сливается с Буэнос-Айресом. Достаточно пересечь зловонную реку Риачуэло по одному из мостов, и ты в Авельянеде, где находятся крупнейшие заводы, холодильники и скотобойни Аргентины. Выходцы из бывшей России — белорусы, украинцы и литовцы обитали преимущественно там. В этом же районе чувствовали себя в относительной безопасности контрабандисты и уголовники — от воров до наемных убийц-пистолеро.
Иосиф любил посещать «вечера отдыха» в национальных общинах — «Славянском социальном клубе», «Польском доме» и, конечно, «Литовском очаге», который находился по адресу: улица Монтес-де-Ока, дом 320. Однажды ему довелось побывать там на праздновании 17-й годовщины независимости Литвы, и на Иосифа повеяло строгостью официальных актов гимназии в Паневежисе: выступили влиятельные члены общины и литовский посол Ионас Аукштуолис, затем исполнили концертно-музыкальную программу, гвоздем которой стали фрагменты из оперы «Бируте». «Вы живете в Аргентине, но ваш патриотический долг — помогать Литве!» — таков был лейтмотив официальных речей.
Как убедился Иосиф, к патриотизму взывали и бывшие бойцы армии Пилсудского, занесенные превратностями судьбы в Аргентину. Поляки собрались в ресторане отеля «Савой» (где работал приятель Иосифа) на вечер, посвященный памяти Спасителя Польши от большевизма. Посол Ладислав Мазуркевич призвал патриотов-соотечественников помогать отчизне всем, чем возможно, и со слезами на глазах принял из рук ветерана-инвалида ящичек с аргентинской землей, пообещав, что диппочтой она будет отправлена в Варшаву и рассыпана у подножия монумента Пилсудскому.
Сумел «просочиться» Иосиф со своим другом Финштейном и на масштабно организованный праздник немецкой общины. В зале Цирка Саррасани, украшенном свастиками и шестеренками, а также пятьюдесятью флагами различных «непартийных» организаций, собралось более 12 тысяч человек. В самом начале был исполнен гимн Аргентины, затем оркестр сыграл несколько фрагментов из опер Вагнера. С бодрыми энергичными докладами выступили руководители НСДАП в Аргентине — партайгеноссе Кестер и партайгеноссе Шмидт, с заключительным словом — посол фон Терманн. Основной тезис всех выступлений: «Национал-социалистическая Германия должна занять лидирующее место на мировой арене. Оно ей принадлежит по праву». Затем всем раздали листочки со словами гимна «Германия превыше всего» и песни «Хорст Вессель». Пели слаженно и с чувством, словно на марше в боевых условиях.
