Женщина дрожащими руками раскрыла маленькую дамскую сумочку, достала портсигар, снова прикурила.
«Об этом невозможно вспоминать!»
Даже сейчас, уже через столько лет, вспоминая те первые встречи с Ричардом, Иоланта чувствовала, как пробегают горячие волны по всему телу, как ангельская невесомость наполняет все ее существо. В то время они не представляли жизни друг без друга. Необходимость видеть Ричарда, находиться рядом с ним была настолько велика, что, когда однажды пришлось перенести запланированное свидание ― она заболела… ― «Боже мой, как давно все это было!..»
Вечерело. Ничто земное не могло приостановить движение космических тел. И солнце, начавшее свое длительное дневное путешествие на востоке, сейчас спокойно и уверенно оставляло свой последний луч на западе.
– Жаль! ― еще раз сказала женщина. ― Надо идти, необходимо поставить в известность врача. Произошло то, что должно было произойти…
Она знала, что, согласно принятому в прошлом столетии правительством Земли решению, покойников подвергали обязательной кремации. Родным выдавалась на руки только маленькая урна с прахом.
– Жаль…
Ночной город кипел разноцветными фейерверками иллюминации и светодиодных огней. После напряженного рабочего дня люди отдыхали. Гремела музыка. На террасах многоэтажных отелей и ресторанов танцевали.
Иоле стало муторно только от одного вида этих ухоженных, веселящихся, счастливых людей. Ей, как побитому псу, хотелось закопаться, оградиться ото всех. Хотелось тишины и спокойствия, чтобы отлежаться и зализать свою душевную рану. Но тот же животный инстинкт, который гнал ее от праздных мирских утех, – будоражил сознание и требовал утешительных слов, дружеского участия и соболезнования. Именно поэтому она взяла свой маленький мобильный телефон и набрала номер:
– Алло, Томас? Это я, ― Иола на секунду замолчала, не в силах сдерживать подкативший к горлу слезный ком. ― Томас, его уже нет, ― наконец произнесла она дрожащим голосом…
― Иоланта, ты должна жить! Почему ты сидишь целыми днями дома? Почему ничем не интересуешься? Я знаю, ты его любила, но кроме Ричарда у тебя были и другие увлечения. Ну, хотя бы музыка… Ты можешь найти себе занятие по душе. Раньше ты всегда улыбалась, шутила, с тобой было интересно… ― Томас был настолько потрясен угнетенным видом Иоланты, что даже не знал, как себя вести. Он, как маятник, ходил взад-вперед и повторял:
– Ты не должна замыкаться в себе, оставаться лицом к лицу со своей бедой. Попробуй хоть чем-нибудь заняться. Обратись за помощью к специалистам, в конце концов!
–Ну, хватит, Том! Сколько можно талдычить одно и то же? Я не сижу без дела! Я думаю…
– И, скажите на милость, о чем можно думать с таким выражением лица?
– Я думаю, что моего мужа убили.
– Что?! ― Томас, как-то странно, по-птичьи замахал руками. ― Убили?.. Я не ослышался? Нет, я, конечно, знал, что ты со странностями, но чтобы такое?..
– Его убили не сейчас, а десять лет тому назад, в ту страшную роковую ночь…
– Я тебя не понимаю.
– Я тоже пока не все понимаю. Это только мои предчувствия, интуиция. Кстати, Том, ты знаешь, что у женщин интуиция развита лучше, чем у мужчин? – Иоланта подошла к гостю, посмотрела ему прямо в глаза и нарочито нахмурила брови. – Так вот, я чувствую, что смерть моего мужа ― не случайность. Но у меня нет доказательств. За это время, пока он болел, я не нашла ничего такого, никаких улик, понимаешь. Только эти ужасные сны. Ты же знаешь, его все время мучили кошмары. Бывало, Ричард вскакивал среди ночи, отстреливался, боролся, как будто на него нападали гуманоиды… Разговаривал с Мефистофелем.
– С Мефистофелем?! ― Томас окончательно растерялся и выглядел так, как будто он невзначай проглотил лимон.
Иоланта иронично улыбнулась.
– Ну что ты удивляешься? В последнее время, как ты верно заметил, я много времени провожу здесь, в своей комнате: думаю, анализирую, сопоставляю факты, возобновляю в памяти все те события десятилетней давности. Я перебрала уже все вещи Ричарда, книги, которые он читал, ― и ничего! Я уже теряюсь, Томми. Должны же быть хоть какие-то доказательства, хоть одна ниточка. Мне просто необходимо найти ответ, где был Ричард в ту злополучную ночь? Что он делал, или, что с ним делали?
