б) Инженеры в роли летописцев
На Западе считается, что инженеры выражают себя в цифрах, уравнениях и конструкциях, а не с помощью литературного языка>{70}. Ввиду недостаточной общительности и отсутствия литературных способностей мемуары инженеров слывут редкостью. Совершенно иначе обстоит дело с мемуарами инженеров в России, где они, пожалуй, написали автобиографий больше, чем представители какой-либо другой профессиональной группы, и где автобиографии всегда могли претендовать на статус важнейших исторических документов (см. выше). В связи с пересмотром истории 1930-х гг. многие люди ощутили потребность еще раз мысленно обозреть собственную историю и как следует разобраться в том, что же тогда происходило. Некоторые инженеры начинают повествование с цитаты Ильи Эренбурга (1891-1967), писавшего в своих воспоминаниях: «Когда очевидцы молчат, рождаются легенды»>{71}. Тем самым они дают понять, что рассматривают себя как летописцев своего времени, единственных, кто в состоянии рассказать, как все было в действительности.
В 1957-1958 гг., в ходе «оттепели» и десталинизации истории, архивы начали систематически принимать на хранение такие воспоминания. Советские архивисты могли теперь во всеуслышание критиковать имевшую место до сих пор практику собирательства: «На собирательской деятельности наших архивов и использовании источниковедческой базы наглядно сказалось отрицательное воздействие культа личности Сталина. В период культа личности роль трудящихся масс принижалась в угоду возвеличиванию Сталина; ряд выдающихся деятелей Коммунистической партии и Советского государства, а также активных участников пролетарской революции и социалистического строительства были незаконно репрессированы. Эти моменты в значительной мере обусловили выборочный характер отбора и использования материалов личного характера»>{72}.
В различных циркулярных письмах архивные управления РСФСР и СССР обязали подведомственные им учреждения собирать материалы тех лиц, которые имели большое значение для государства и общества. Первоначально личное наследие хранили главным образом библиотеки, но в июне 1961 г. Центральный государственный архив народного хозяйства (ЦГАНХ), в настоящее время Российский государственный архив экономики (РГАЭ), выделенный из состава Центрального государственного архива Октябрьской революции (ЦГАОР), получил задание целенаправленно собирать архивы видных деятелей народного хозяйства>{73}. По инициативе историка Ю.Ф. Конова был специально учрежден отдел личных фондов>{74} для централизованной работы с материалами, которые оставляли после себя «выдающиеся специалисты, начальники, директора, руководители и ведущие инженеры крупных производственных, добывающих, строительных объектов общесоюзного значения (комбинаты, тресты, стройки, заводы, электростанции, рудники и др.)»>{75}. В то время во всех государственных архивах в общей сложности насчитывалось 400 личных фондов видных деятелей советского времени, из них 80% составляли документы историков, юристов и деятелей культуры>{76}.
С возникновением отдела личных фондов РГАЭ появилось государственное архивное учреждение, в котором собирались и собираются материалы советской истории в форме мемуаров, написанных инженерами. Это единственное в своем роде собрание наследия инженеров и легло в основу данной работы>{77}. В конце 1990-х гг. РГАЭ хранил 334 личных фонда с 63 505 документами>{78}. Около 20 этих фондов объединяют наследие инженеров той или иной отрасли. Самый большой из них — фонд 9592 «Коллекция документов видных деятелей энергетики», созданная первой и, вероятно, наиболее значительная коллекция, в которой находятся рукописи почти 60 инженеров и ученых, работавших над осуществлением плана электрификации России — плана ГОЭЛРО>{79}.
При оценке этого наследия необходимо помнить, что ввиду принятой в архиве практики собирательства сюда поступали материалы только части лиц, охватываемых понятием «инженеры». Внимания удостаивались начальники цехов, отделов, главные инженеры, директора заводов, начальники строительства и сотрудники трестов, народных комиссариатов и министерств, «рядовые» инженеры, не занимавшие ответственных должностей, оставались за пределами этого круга. Учитывая достаточно высокое положение, которого достигли авторы попавших в архив документов, не приходится надеяться, что среди мемуаров найдутся воспоминания диссидента. У такого отбора есть и еще одно следствие: поскольку до значительных постов поднимались почти исключительно мужчины, то в РГАЭ вряд ли можно обнаружить личное наследие женщин-инженеров
