Проснулся вечером, но так про меня никто и не вспомнил, кроме горничной принёсшей поесть. И только на следующее ко мне в номер постучался какой-то офицер и попросил следовать за ним. Мы довольно долго куда-то шли, потом вышли в какой-то дворик, там меня ждал уже знакомый лимузин и БТР, мне сказали садиться и опять куда то повезли. А на моё полушутливое замечание с укором: "Покормить забыли", получил ответ от офицера: "Извините, виноват, но вам пора товарищ старший по званию". В этот раз ехали довольно долго, на улицах было полно пробок, и даже БТР не слишком способствовал нашему продвижению, хотя без него наверно совсем увязли бы. Наконец добрались до Шереметьево-2. И там фантастика, меня ждал личный крейсерский самолёт! Крейсерский значит с повышенным запасом хода, у него сравнительно маленький салон, он не может брать на борт большой груз, но зато может преодолеть расстояние до 2500 км без подзарядки, при скорости 700 км\ч, не стоит забывать, он всё-таки поршневой. Я читал раньше о таких, их всего несколько в государстве и на них возят только очень важных персон.
Когда я прошёл на борт, мне сказали идти в центральный отсек. Где я опять встретился с президентом. Он со мной поздоровался:
— Здравствуйте Сергей Игоревич, хочу вас проинформировать о нескольких событиях, присаживайтесь.
Такое обращение меня несколько шокировало.
— Ну во первых, печальная новость: профессор Коноров скончался от сердечного приступа, на следующий день, после нашего с вами совещания.
— Жаль… — всё что смог выдавить я.
— Так вот теперь вас руководителей космического проекта осталось трое. Кстати вы трое завтра вылетаете на конференцию в Женеву, вместе со мной, а сейчас мы с вами летим на испытание перспективного ЖРД 2030 года. Если есть вопросы, задавайте.
Я конечно знал, что такое ЖРД-2030, это сверх секретный проект, который был разработан нашей кафедрой в 2027–2030 годах, и я как бы тоже немного в нем поучаствовал, это был самый современный и мощный двигатель в мире. Он даже был создан в металле и в нескольких экземплярах, но было одно но. Его никогда не запускали на практике, он был целиком разработан и рассчитан на компьютере, а между тем в нём присутствовало несколько струй газа в центре, поведение которых не было просчитано, а значит. Никто на земле не знал, как на самом деле он себя поведёт. Хотя что значит не знал, там и знать нечего, его характеристики даже отдалённо не сравнятся с двигателями пришельцев. Так себе, обычный керосиновый двигатель, для обычной многоступенчатой ракеты, просто чуть получше, чем у Американцев, и всё, ни каплей больше. Но меня интересовали другие вопросы, как всегда глупые и не в тему:
— Извините, вы не могли бы напомнит мне имя и отчество того профессора лет пятидесяти присутствовавшего на совещании?
— Виталий Андреевич Меркурьев.
— Сколько нефти нам будет отряжено на космическую программу?
Президент очень загадочно улыбнулся, словно про себя и ответил:
— Точно вам ответить не могу, по ситуации, могу только пообещать десятки тысяч тонн. А вообще это вопрос скользкий его рано пока ещё задавать.
— Совсем не в тему. Вы не могли бы кого-нибудь послать забрать мой винчестер, который я забыл в том номере, где отдыхал сутки до этого?
В общем, на этом мой разговор с верховным закончился, но он пообещал, что примерно через сутки мой блок памяти меня догонит. Но вот ответ на вопрос про нефть, и его странная улыбка меня заинтересовали. То есть у России есть как минимум десятки тысяч тонн нефти? А может больше? То есть 10000 тонн это стоит не так уж и много всего пятьсот миллионов зелёных, или четыреста если в евро, но было использовано слово десятки… То есть 40–50 тысяч? А это уже много, да и где взять столько нефти, её во всём мире то в год добывают тысяч сто тонн, да и то 97–98 % оной скупят США и Япония с Китаем. Тем более что любому дураку понятно, что раз все решили строить космический флот, то довольно низкая цена нефти в 45$ скоро взлетит до половины стоимости синтетической, а то и выше. То есть, достать 40–50 тыс тонн было б непросто.
