– Смотри-ка! Совсем свежий! Оказывается, еще кто-то свои залы убирает. Я думал, уже все.
Шипулин согласно покивал, выхватил из рук слуги факел и поднес его вплотную к ближайшей колонне:
– Надо же! Вот эти фигурки гномов сделаны из оникса. А этот медведь, да и деревья вокруг него явно вырезаны из темно-зеленого хризопраза.
– А ты откуда это все знаешь? – удивился маг, продолжая любоваться искусными фигурками.
– У меня что, Интернета не было? – насупился Андрей и обиженно засопел.
Павел Анисимович пробурчал в бороду что-то насчет воды и способе ее перевозки, поднялся на ноги, еще раз окинул взглядом помещение:
– Да, впечатляет. Интересно, кто вырубил такую красоту?
Шипулин пожал плечами, отдал факел слуге:
– Не знаю, почтенный Дитбарт, не знаю. Ну, ладно, пошли – время не ждет.
– Это зал рода Вигландов из Речного удела, – за спинами товарищей раздался зловещий тихий голос.
Шипулин резко обернулся, но, кроме слуги, держащего факел, никого не обнаружил. Маг тоже удивленно осматривался по сторонам, явно выискивая источник звука.
– Прошу простить меня, господин, что ответил без вашего разрешения, – снова послышался тот же голос, и Шипулин с удивлением понял, что это говорит слуга. Тот сделал шаг вперед, отвел руку с факелом в сторону и низко поклонился, за малым не достав кончиком бороды до пола. Маг посмотрел прямо в лицо слуге, кивнул и коротко бросил:
– Прощаем. Говори, откуда тебе это известно?
Слуга снова поклонился и поднял факел к вершине колонны:
– Видите, господин, вот клеймо рода Вигланд, – слуга указал рукой на высеченное изображение топора, перекрещенного со снопом зерна.
– Понятно, – кивнул маг и явно собрался задать вопрос, но слуга его опередил:
– Господин, я раньше служил в хранилище свитков. После того как Его Величество мудро распорядился его закрыть, меня перевели в пятую артель слуг королевского замка. В факелоносцы.
– Ты и читать умеешь? – оживился маг.
– Увы, господин. Умею.
У Павла Анисимовича заблестели глаза, маг довольно осклабился и обратился к воеводе:
– Думаю, что Его Величество в своей просветленной мудрости не откажет мне в нижайшей просьбе. Мне как раз позарез нужен слуга-факелоносец. Без него просто как без рук.
Шипулин одобрительно кивнул, произнес длиннейшую тираду, прославляющую несравненное величие короля, и махнул рукой:
– Пошли, теперь у нас свой экскурсовод есть. Причем совершенно бесплатный.
Впрочем, даже бесплатными услугами гномы не воспользовались, просто шли молча к городским воротам, думая каждый о своем. Не останавливаясь, прошли еще два зала, перебрались по галерее через обвал в туннеле и вышли к крохотной площади, мастерски вырубленной в естественной пещере. На другом конце площади две полуарки мрачно зияли темнотой.
Маг знал, что дальше туннели разветвляются на три, пять и семь уже совершенно узких штроб, так переплетенных друг с другом, что в этом месте иногда исхитрялись заблудиться даже местные жители.
– Куда пойдем, почтенный Нортбарт? Правая дорога, конечно, покороче, но там в нескольких местах с потолка капает вода. Причем весьма сильно капает, – маг непроизвольно поежился. Он очень не любил, когда ледяные капли льются ему за шиворот и, омерзительно холодя кожу, стекают по спине. – Так что предлагаю идти налево.
– Мне все равно, почтенный Дитбарт, – зевнув, ответил воевода. – Впрочем, соглашусь с вами. Тем более на этой дороге нам встретится изумительный по красоте зал. Давненько, кстати, я в нем бывал. А вот, помню, в детстве…
Крохотная процессия втянулась в левую арку и, выстроившись в колонну, быстро зашагала вперед. Прошли несколько развилок, обошли два завала, и, наконец, двое слуг, высоко подняв факелы над головой, переступили порог зала, вырубленного артелью каменотесов из стертого с лица земли города, само название которого всеми давно уже забыто. Забыли гномы и имена артельщиков, чьи руки долгие десятилетия создавали столь немыслимую красоту. И самой красотой никто особо не восхищался. Вечно спешащие по своим делам путники проходили по залу, не обращая никого внимания на окружающее их великолепие. Разве что поблагодарят вскользь Владыку за то, что пол под ногами такой ровный, лицо приятно обдувают прохладные струйки воздуха, да приветливо журчит ручеек, стекающий из незаметного отверстия в стене прямо в большую чашу, вырезанную из цельного куска горного хрусталя. И лишь когда по чистой случайности в зал попадают Младшие, то стены начинают вибрировать от звонкого смеха, восхищенных вздохов и раздраженного сопения наставников. И только затейливо вырезанный на стене Владыка, устало держащий молот в руке, неотрывно смотрит на всех проходящих мимо пешеходов добрыми, искрящимися радостью глазами.
