– Государь! Тут дело такое. Отец уже все придумал. Как только лестницы приставят к окнам, то полезем таким порядком. Сперва, как и положено, – старший рода. Потом я. За мной Эдбарт. Ну и последним пойдет Хелфбарт. Он здоровенный, такого громилу сразу убить не получится. Он и в тронный зал прорваться сможет. Пока его рубить там будут, тут и следующая волна подоспеет.
Осипов сдавленно застонал и прикрыл лицо ладонями. Его совесть в виде черной птицы добралась до сердца, и теперь оно мучительно сжималось, крепко обхваченное отвратительными когтями. Эх… Ладно, сам Эрикбарт. У него за душой полно грехов, и он добровольно их искупает. Его сыновья идут вместе с ним, таким образом давая своему роду право на дальнейшую безгрешную жизнь. А вот несчастный Ранбарт попал в этот переплет исключительно по вине Николая. Ведь вместо того, чтобы сразу разобраться с этим делом, он предпочел самый легкий и простой путь. Он походя обрек на смерть смышленого паренька. Просто так. Без видимой необходимости. Исключительно для того, чтобы не уронить свое королевское величие и прочие достоинства. Мудростью перед народом похвастаться захотелось. Ведь можно тогда было все сделать по-другому. Как теперь ему с этим жить? Как…
Неизвестно, сколько бы еще продолжались душевные муки Осипова, но они прервались самым беззастенчивым образом. Птица внезапно разжала когти, мерзко каркнула и, тяжело хлопая крыльями, улетела прочь. И тут же инженер почувствовал сводящий с ума, неистово прекрасный запах жареных грибов. Причем грибы находились где-то совсем рядом и пахли так очаровательно, что у Николая из левого уголка рта обильно потекла слюна, а правый глаз задергался в нервном тике. С шумом втянув через ноздри воздух, инженер с какой-то дикой радостью понял, что волшебный аромат исходит из торбы, лежащей у него под головой.
Дрожащими руками Осипов вытер рот и немедленно отправил Ранбарта к отцу с каким-то пустяковым поручением. Потом собрал остаток сил и очень медленно начал приподниматься. На середине пути Осипов отчетливо понял, что встать на ноги у него не получится, и он расслабленно сел на мостовую. Стараясь не смотреть на драгоценную торбу, Николай развязал узел и достал обмотанный грубой холстиной туесок. Теперь запах грибов так густо витал вокруг короля, что ему пришлось на время затаить дыхание. Так сказать, во избежание ненужных последствий. А то и слюной захлебнуться можно. Размотав ткань, Осипов бережно поднес к лицу деревянный туесок и, обламывая ногти, сорвал крышку. Над толпой придворных разнесся недоуменный, протяжный вздох. Но инженеру сейчас было абсолютно наплевать на все, что происходило вокруг него. В данную секунду весь мир, вся вселенная сжались для Николая в кусочки мелко нарезанных грибов, призывно лежащих в туеске. Зачерпнув полную ладонь неземного лакомства, Николай, боясь уронить даже самый крошечный кусочек снеди, жадно поднес руку ко рту.
– Нет! – раздался полный ужаса крик Ранбарта. – Это же моя! Моя еда! Не трогай!
Тут же сановники дико заверещали, предостерегающе замахали руками. Некоторые хищно подались вперед, словно намереваясь отобрать у короля его драгоценное сокровище. Его грибы.
Ранбарт, смотря на Осипова безумным взглядом, не разбирая дороги, несся прямо к королю. Из перекошенного рта вырывался дикий вопль: «Не-е-ет!»
– Фестбарт! Взять его! – в бешенстве выкрикнул Николай и молниеносно отправил себе в рот первую порцию грибов.
Десятник кинулся под ноги Ранбарту, схватил руками за пояс. Парень со всего разбега рухнул на брусчатку, но тут же вскочил, ловко крутанулся на одном месте и со всего размаху ударил телохранителя кулаком в не защищенное шлемом лицо. Тот упал на одно колено и, упираясь рукой в мостовую, затряс головой. Отшвырнув в сторону топоры и щиты, на помощь своему командиру бросились двое ближайших воинов. Сжали кулаки и закружились вокруг юноши. Как дальше развивалась драка, Николай не увидел. Так как множество придворных, вытянув перед собой руки и что-то отчаянно крича, ринулись к королю.
Осипов, не веря своим глазам, долю секунды отстраненно наблюдал за массовым помешательством своих подданных. Потом одной рукой схватил чекан и с огромной скоростью закрутил его у себя над головой. Другая рука короля не переставала отправлять содержимое туеска в желудок.
