Так что надо сначала создать условия, при которых балканские славяне сорганизуются в единую православную нацию, потом эта нация образует свое государство под эгидой самых правильных славян, то есть черногорцев, а вот тут уже и появится простор для торжества панславистской идеи в чистом виде.
Я, когда читал этот рожденный в недрах информбюро бред, не верил, что его воспримут хоть сколько-нибудь серьезно – но, кажется, ошибся. Мало того что восприняли – наиболее шустрые уже зашевелились насчет сбора средств!
На пятый день после «черного утра» болгарский князь Фердинанд объявил себя царем и предложил посредничество своей страны по мирному урегулированию конфликта – не иначе как с подачи тамошнего английского посланника Бьюкенена. Потому как с чего бы это помощник консула в Питере тут же неофициально, но во всеуслышание заявил, что Великобритания не против рассмотреть предложения уже наказанной Черногории о справедливом мире. Так что император Никола готовился к перелету с одного нашего аэродрома на другой, соседний, – ну и я тоже собирался туда же – поговорить с серьезными людьми, пока император Черногории консультируется с болгарским царем. На всякий случай охрана нашего аэродрома под Софией была усилена еще двумя батальонами. Ну и мой взвод личной охраны тоже грузился в «Кондор» и четыре «Кошки» с широкими фюзеляжами.
На аэродроме меня хоть и без помпы, но провожал император.
– Главное, не продешеви, – напутствовал меня Гоша.
– А я-то тут при чем? Мне просто посмотреть интересно, как договорятся меж собой две самые протяженные в мире империи. Ну и отдохнуть на море, в Крыму еще холодновато, а в Варне в самый раз. В общем – как договорились. Ограничения на черногорский флот принимаем – примерно как у нас на германский после мировой войны. Насчет контрибуции – прямым текстом посылать к Маше. Неужели, кстати, даже на этом можно заработать? Одуванчика на суд отдадим только после вручения нам английских адмиралов и прочих, список прилагается. Да не волнуйся ты, ничего я не забыл. Ну, пока…
Сэр Джордж Бьюкенен встретил меня прямо на аэродроме – и чего это ему так неймется, подумал я. Он пригласил меня на переговоры в свою резиденцию, но я ему сообщил, что по условиям обеспечения безопасности это не проходит. Сэр посмотрел на мою внушительную охрану и попытался съязвить что-то насчет чрезмерной осторожности.
– Ой, да не сыпьте мне соль на рану, – сокрушенно вздохнул я, – это все его величество! Шагу не дает ступить без взвода за спиной. Впрочем, его можно понять – Россия страна не очень богатая, грохнут канцлера, это какой же расход будет нового искать и воспитывать! А английскому королю посланником больше, посланником меньше – он и не заметит. В общем, как найдут мне подходящее место, так и побеседуем.
– Но имейте в виду, что обстановка требует срочного урегулирования, – предупредил посланник.
– А что, разве еще что-то случилось? – удивился я.
– Не надо делать вид, что вы не знаете о последней выходке вашего пирата!
У-у, подумал я, так это до вас только сейчас дошло? Вот что значит пару кабелей в нужном месте перерезать и, главное, не забыть утащить с собой образовавшиеся излишки провода. Собеседника же я успокоил:
– Ну какая же это выходка? Так, мелкая шалость в порядке репетиции. А вот в Сиднее, где у вас сейчас скопилась и ждет вывоза девятимесячная продукция золотых приисков Австралии – вот там действительно Маслачак-паша сможет развернуться во всю ширь своей и без того не узкой натуры.
– Просьба немедленно сообщить мне, как только вы будете готовы к переговорам! – процедил сэр и смылся – видать, на телеграф, поделиться новостями. Все правильно, Паша уходил от Гонконга курсом как раз на Австралию.
Переговоры начались на следующий день в снятом для этой цели особняке между Софией и аэродромом. Для начала сэр Бьюкенен долго перечислял мне, чего не может терпеть правительство его величества.
– А я, например, терпеть не могу шампанского, – зевнул я, – и что теперь? Мы же не официальные переговоры ведем на высшем уровне, а проводим рабочую встречу. Предварительные условия мира у вас есть?
