Перед тем как покинуть Новый Город, Игорь зашел в стоящую в самом начале проспекта и чуть в стороне от остальных домов церквушку, где побеседовал с ее настоятелем. Отец Сергий, бывший боцман с «Халзана», раненный в последнем бою с японской эскадрой, в процессе выздоровления сильно окреп в вере и, рукоположенный только что образовавшимся патриархом всея Японии Николаем, принял Шикотанский приход, где и нес свет веры черногорским морякам и местным айнам. Что интересно, среди последних его миссионерская деятельность имела больший успех, и теперь каждое воскресенье сюда приплывали две лодки с прихожанами из Си-Котана. Моряки же отличались несколько меньшей набожностью, тем более что в храм можно было заходить только до посещения кабака – зашедшие после уже убедились, что от посвящения в сан кулаки боцмана как бы даже и окрепли. Впрочем, отец Сергий не унывал.
– Знаете, юноша, – сказал он на прощанье Северянину, – неверие – это только до первого серьезного дела. Рейд на Гонконг – это так, прогулка, а вот после чего-нибудь наподобие нашего боя в Желтом море тут будет не протолкнуться от прозревших.
Бумаги, отправленные мной Одуванчику, содержали предложение купить у России списанные по причине износа и общей устарелости миноносцы «Краб», «Рак», «Мангуст» и «Комар». Смысл же этого был вот в чем…
Итак, имеется давно уже борющаяся за свою независимость страна Ирландия. Борцов там много, а последнее время стало и еще больше, деньги у них тоже появились. Теперь следовало позаботиться, чтобы они смогли превратить эти деньги в оружие. Но англичане не такие дураки, как хотелось бы, и пароход с оружием просто так, блин, в Дублин не пригонишь. Поэтому Паше предлагалось освежить в памяти свою основную профессию, но теперь уже на существенно более высоком техническом уровне. Для начала я просил смету на переоборудование подлодок и на установление связей с нужными людьми. Ибо я не хотел повторять ошибку немцев в нашей истории, которые спохватились только после начала войны и отправили ирландцам два парохода с оружием. Они и в мирное-то время еще неизвестно, дошли бы, а тут были перехвачены на счет раз. Ну и в рассуждении еще более отдаленного будущего я советовал лорд-протектору озаботиться знакомствами в Индии.
После рождения дочери директриса «ДОМа» даже похорошела, хотя раньше мне казалось, что дальше хорошеть ей просто некуда. На службе она теперь проводила чуть меньше времени и не ездила в командировки, но на результативности ее работы это никак не сказалось. Как всегда, все, что она делала, делалось хорошо.
– Шеф, анекдот хотите? – как-то спросила меня Татьяна после очередного доклада. И, дождавшись моего кивка, положила передо мной небольшой документ, сложенный так, что видно было только шапку и последние две фразы с подписью. Ну, шапка-то была обычной: «директрисе «ДОМа» госпоже Т. В. Князевой от дежурного секретаря А. В. Тарасовой», то есть документ шел по каналам Танечкиной легальной конторы. А вот концовка представляла собой просто крик души: «Татьяна Викторовна, умоляю! Помогите мне! Я не знаю, что мне говорить этим людям и куда девать их деньги! Только побыстрее, пожалуйста…»
– Это не та Анечка, ваша машинистка, за которой еще адвокат увивался?
– Она самая. Решила тут в отпуск на родину съездить.
Я припомнил прошлогоднюю историю, когда за крыской из официальной детозащитной конторы решил приударить некий адвокат. Мы поначалу раскатали губы – а вдруг он от Пакса! – но оказалось, что он мало того что от Сюртэ, так еще и дурак. В общем, ему подвели нормальный источник дезы, потому как Анечка на эту роль решительно не подходила, и дальше дело шло обычным порядком. Правда, секретарша очень расстраивалась, что ее бросили, но как-то оно там утряслось…
Я развернул документ, прочитал его весь.
Итак, Аня Тарасова решила провести очередной отпуск дома, в Кашине. Она там не была уже несколько лет – в войну и год после отпусков не было, потом она ездила в Крым со своим адвокатом. Но деньги присылала исправно, а теперь вот решила, значит, навестить родителей. Набрала гостинцев и явилась…
