«К берегу страшной реки стекаются толпы густые, Жены идут, и мужи, и героев сонмы усопших».
О том же, о какой-то водной преграде, которую надлежит перейти душам на своем пути, повествует и более ранний источник – изображения на саркофагах этрусков.
Как и другие переживания посмертного ряда, образ этот не ограничен каким-то одним ареалом, одной культурой. Души китайских праведников, только преодолев воды, могут достичь островов Блаженных. Загробную реку Сандзу упоминают буддисты Японии. Через воды загробной реки пролегает путь в страну мертвых у даяков (Индонезия). Аборигены Австралии считают, что души умерших ждут «Бесконечные воды (река)» – так называется у них Млечный Путь. Река окружает мир ушедших и у ацтеков. Чтобы достичь его, нужно перейти ее воды.
Этот же символ реки, которую надлежит пересечь по пути.
Эту же реку находим мы и в шаманизме. Шаману, когда он отправляется в мир предков, тоже приходится переходить ее, причем дважды – на пути туда и возвращаясь. Присутствует этот образ и в славянских погребальных обычаях, и в русских народных причитаниях – река, которую переходит душа в посмертном своем пути. В русских духовных стихах душа умершего идет в загробный мир «через реку», «по воды». «Хождение Агапни в рай», апокриф XII века, также упоминает путь через воды.
Недуг томит три месяца в постели,
И смерти я как будто не боюсь.
Случайной гостьей в этом страшном теле
Я, как сквозь сон, сама себе кажусь.
А. Ахматова.
Со знаком реки и переправы связана загадка другого символа, также повторяющегося в разных культурах: знака ладьи в потустороннем мире. «Ладья мертвых присутствует во всех цивилизациях» (Ж. Шевалье, А. Шербрант. Словарь символов). По словам немецкого исследователя, «едва ли можно найти крупную часть населения Земли, где не имелась бы вера в корабль душ».
Знак этот, напоминающий о реке, что преграждает путь в потустороннем мире, повсеместен. Не только территориально, но и во времени. Самый ранний, он – в глиняных моделях лодок древнейших египетских погребений. «Судя по форме челноков, – пишет исследователь, – они, по-видимому, всегда использовались с какими-то культовыми или религиозными целями». В последующие тысячелетия на моделях, на рисунках лодок появляются мумии, сидящие под балдахином, или знак души, пересекающей на такой лодке некий водный предел. Иными словами, речь о рисунках или моделях лодок, изображающих «последнее странствие души умершего в загробном царстве».
Сама множественность таких моделей, их разнообразие, та старательность, с которой нередко изготавливались они, свидетельствуют о том, сколь важным представлялось, чтобы душа совершила этот переход через некий рубеж в посмертном мире.
Но даже деревянные, изготовленные особенно тщательно и сохранившиеся в захоронениях фараонов лодки и ладьи эти оставались лишь знаками и были явно не приспособлены, чтобы держаться на воде. Один из таких символов – ритуальная ладья из пирамиды Хеопса. В том же значении, что и в Египте, он присутствовал в Вавилоне и на Американском континенте – в культуре мочика (первые века н. э.). И в Китае – саркофаг императора Цин-Шихуанди в форме ладьи (III в. н. э.). Об изображении корабля на эллинских надгробиях упоминал Флавий Филострат. Даже на Мадагаскаре в древности захоронения совершались в ладьях. Так же в ладьях хоронили славяне во времена Киевской Руси и позднее. Следуя той же схеме, скандинавы выкладывали каменную ладью на месте, где был похоронен кто-то.
И сегодня лодка или модель лодки – обязательный атрибут погребальных обрядов в Индонезии, Океании, на Малайе и у аборигенов Австралии.
И у народов Севера в разных списках тоже можно еще застать этот обычай.
Лодки египетских погребений, отстоящих от нас на семь тысяч лет, обозначают, очевидно, ту раннюю дату посмертного опыта, о которой мы можем судить. Вероятно, образ этот – реки и переправы в загробном мире – был привнесен кем-то, кто оказался по ту сторону черты, а затем вернулся или был возвращен к жизни. Воспоминания о посмертных его состояниях, воспринятые как свидетельство очевидца, вошли в систему символов той эпохи. Впоследствии опыт этот подтвердился, надо думать, в рамках других культур.
