– У вас тут, кажется, приватная беседа. Извините, что помешала, – сказала она. – Блейз, я пока побуду в зимнем саду, ладно?
– Нет, нет, ты вовсе нам не помешала. Входи, – пригласил Данно. – Как раз будет лучше, если ты тоже это послушаешь, а может, даже и поддержишь меня.
Она вопросительно взглянула на Блейза.
– Конечно, – подтвердил Блейз. Ему очень хотелось узнать, что решила ее семья, но только не при Данно. – Присоединяйся к нам, Тони.
Она улыбнулась, и Данно с Блейзом тоже улыбнулись в ответ. Впрочем, удержаться от улыбки, когда улыбалась Тони, было практически невозможно. Высокая и стройная девушка, с голубыми глазами и густыми, черными как вороново крыло волосами. Нежный овал красивого лица придавал ей какой-то хрупкий вид, даже несмотря на то что она была довольно крупной. И, что характерно для большинства жителей Новых Миров, предками которых являлись выходцы с Японских островов, в ее облике совершенно не ощущалось ничего восточного. Тони вошла в комнату гибкой походкой тренированного бойца – ведь одним из ее достоинств, повлиявших на решение Блейза предложить ей работать с ним, было как раз то, что она могла постоянно тренировать его в боевых искусствах, которыми он занимался вот уже десять лет.
Тони подошла к креслу и села.
– Если захочешь что-нибудь сказать – не стесняйся, хоть за, хоть против, – обратился к ней Данно. – То, о чем я хочу поговорить с Блейзом, мучает меня уже довольно давно.
Он снова повернулся к Блейзу.
– Так вот, с тех пор как ты поручил мне поиск, обучение или переобучение лучших и самых способных членов наших организаций Иных на тех планетах, где они существуют, прошло уже четыре года. Очевидно, ты как-то собирался использовать их, и я не упрекаю тебя за то, что ты не счел нужным посвящать меня в эти планы. Вполне возможно, и я на твоем месте поступил бы точно так же. Равно как и не стал бы связывать себя какими-либо обещаниями.
Блейз улыбнулся:
– Я знаю. По-моему, мы оба этого не переносим.
– Это свойственно всем политическим деятелям, – заметил Данно. – Но вот в чем проблема: на полудюжине миров лучшие из Иных из кожи вон лезут, не имея ни малейшего представления о том, зачем все это нужно. Наверняка они ожидают, что ты вдруг окажешься этаким новым королем Артуром, повелевающим всеми мирами, а они будут при тебе вроде рыцарей Круглого Стола.
– В принципе это не так уж расходится с моими планами. Все будет зависеть от того, удастся ли мне сначала установить контроль над некоторыми из Новых Миров – по крайней мере над умами достаточного количества людей на достаточном количестве миров. Нужно, чтобы они изменили свое мировоззрение и уверовали в предлагаемое мною будущее. Тогда-то те Иные, о которых ты говоришь, на своих планетах встанут у руля. Они должны делать то, к чему их готовили. Я же буду ими руководить. То есть я имею в виду нас троих – мы будем всем управлять, но, разумеется, оставаясь в тени. Понимаешь?
– Возможно, – пожал плечами Данно. – Объясни-ка поподробнее.
– Я хочу сказать, – продолжал Блейз, – что люди Новых Миров, конечно, должны знать обо мне, и так оно и будет, но не более того. Они будут смотреть записи и – изредка – встречаться со мною на моих выступлениях. Более широкий контакт с людьми мне не нужен. Они могут верить в то, что я говорю, или не верить, но повседневное последовательное руководство должно осуществляться подготовленными тобой Иными.
– Хм, – с сомнением буркнул Данно.
– Как только возникнет подходящая ситуация, наши Иные могут приниматься за дело, – продолжал Блейз. – Они будут действовать в наших интересах, сотрудничая с уже существующими на Новых Мирах планетарными правительствами, причем таким образом, чтобы как можно меньше вмешиваться в сложившуюся систему управления. То есть их функцией будет контроль. Понимаешь, Данно, в принципе труда это потребует от них не больше, чем твоя предыдущая деятельность здесь, на Ассоциации, когда ты был лоббистом и советником членов нашей правящей Палаты.
Он замолчал, но выражение лица Данно оставалось прежним, и он ничего не ответил.
– Ты понимаешь? – спросил Блейз. – Просто я хочу изменить человеческий образ мыслей, а не образ жизни. Во всяком случае, на первых порах. Поэтому я должен казаться им скорее идеей, а не живым человеком, тем, что они видят всегда и только издали. Неким мифическим персонажем, олицетворением того, чем они и сами могут со временем стать.
