В нашем случае «нет» означает, что кандидат, окажись он зачислен в команду, назад не вернётся. Погибнет ли он в пути, умрёт от болезни или пропадёт без вести, мы не знаем. Мы лишь видим, что ему не светит.
А вот насчёт «да»…
Я полагаю, что «да» означает «есть шансы». Олаф более оптимистичен, он добавляет «хорошие». Проверить, однако, сумеют лишь наши отдалённые потомки. Если пожелают.
Мы не ясновидящие. Не предсказатели будущего и не гадатели прошлого. Спроси меня, кто будет через десять лет чемпионом мира по теннису, я не отвечу. Для того, чтобы получить этот ответ, кандидата на чемпионский титул надо доставить ко мне. Или меня к нему. И вот тогда…
По данным тех же гарвардских исследований, вероятность правильного ответа обратно пропоциональна отдалённости события по времени. С коэффициентом. Значение коэффициента пока неизвестно — не хватает данных. На год вперёд я интуичу с тем же девяностопроцентным показателем. На три — он уже падает до восьмидесяти девяти с половиной. На большие сроки — не высчитано, данных недостаточно для определения. На двести лет вперёд — господи, помоги мне.
Экипаж «Феникса» сформирован — у нас безделье. На работе мухи дохнут. Развлекаемся с Олафом в орлянку. Он бросает монету, я угадываю.
— Решка. Орёл. Орёл. Орёл. Решка.
Попадание, как обычно, девять из десяти. Достаём колоду карт и меняем орлянку на красное-чёрное. От карт переходим к лото — чет-нечет. Результат одинаков.
Ким застаёт нас за изучением линии тотализатора. Мы делаем ставки. Друг другу на воздушные деньги. Самое сложное для интуита — борьба с искушением сыграть. Оно, это искушение, преследует нас, давит, не даёт спать по ночам. Играть на интерес интуитам запрещено. По закону. С уголовной статьёй в случае нарушения. Статья грозит немалым сроком. И, тем не менее, сколько раз я видел во сне, как срываю банк в Монте-Карло или обнуляю годовой доход букмекерской конторы в Эдинбурге.
— Стартует новый проект, — говорит Ким. — Я только что был у главного. С завтрашнего дня начинаем работать. Утром нам, всем троим, предстоит дать подписку о неразглашении.
Такого у нас ещё не было. Я переглядываюсь с Олафом.
— В чём дело? — спрашивает он. — О каком неразглашении идёт речь?
Вместо ответа Ким скармливает встроенной в столешницу персоналке овальный чип. На мониторе лицо Лидии Семак, его сейчас знает на Земле каждая собака.
— …пятая от звезды планета, — говорит Лидия. Голос у неё глубокий, но словно надорванный, под стать выражению белокожего, узкого, почти аскетического лица с не поддавшимися косметике морщинами в уголках больших серых глаз. — Несомненная цивилизация, технологически развитая, воинственная. «Антей» подвергся атаке через двое суток после выхода из витка Орлова-Граббе, мы ещё не успели погасить скорость. Атаковали внезапно, без попыток войти в контакт, практически беспричинно.
Ким смотрит на нас исподлобья.
— Вопросы? — роняет он.
Вопросов нет. Всё понятно без них.
— Операция военная, — говорит Ким. — Окончательно ещё ничего не решено, но, судя по всему, к Тау Кита пойдёт боевая эскадра. По словам главного, проект классифицирован по разряду «А» — чрезвычайной важности. Финансирование неограниченное, на реализацию брошены ресурсы человечества. Что до нас с вами — нам придётся отобрать несколько сотен солдат. За весьма короткий срок, ко всему.
Сержант-коммандер Луис Авила. Двадцать девять лет. Восемь боевых операций, три ранения, медалей полна грудь. Внешне похож на гориллу. Выпяченная челюсть, глубоко посаженные глаза, выдающиеся надбровные дуги.
— Какой ваш любимый цвет? Где предпочитаете проводить отпуск? Какой тип женщин вам нравится? — идёт примерка, я забрасываю сержанта вопросами.
— Красный. По хрен. Сисястые, — коротко отвечает Авила.
— Боитесь ли вы ядовитых насекомых? Змей?
— Я ничего не боюсь.
— Спасибо.
Ответ — «нет». Сержант Луис Авила из рейда в систему Тау Кита не вернётся.
Лейтенант Стефан Войнович. Ответ — «нет». Капрал Николай Беляков. Ответ — «нет». Рядовой Сайго Такамура. Ответ — «нет».
К ночи я выбиваюсь из сил. Примерка шла весь день. Результат нулевой. У Олафа тоже.
