Навстречу выскочил Василий Петрович:
– Зоя Станиславовна, что случилось?
– Ворота открывай… Едем, срочно!
Сзади шел Лука, придерживая Елизавету Остаповну.
Она могла стоять на ногах и теперь бормотала испуганно:
– Мне хорошо, мне хорошо уже… Я никуда не поеду…
– Петрович, не слушай ее! – сердито крикнул Лука. – Едем!
Втроем, дружно, с побледневшим Сивохиным, усадили Елизавету Остаповну в машину Луки, сами сели.
– Куда? – захлопнув дверцу, с водительского сиденья спросил Лука.
– В Москву, конечно, – ответила Зоя. – Там и лечение лучше, и вообще…
– Ой, да не надо мне в Москву, само пройдет… – слабым голосом причитала Елизавета Остаповна. Но теперь всем уж было ясно, что дело серьезное.
Километров пятьдесят проехали без проблем, а потом на шоссе замаячила пробка, да такая, что Зое стало не по себе: вереница фур, легковушек… Вероятно, где-то там, впереди, случилась авария. Переждать пробку или как?
– Сворачиваем, – сказал Лука. – Справа небольшой городок, там наверняка больница.
– В Москве лучше… – попыталась возразить Зоя.
– До Москвы можем не доехать.
– Лучше сейчас свернем, – глядя на жену, дрогнувшим голосом произнес Сивохин.
Свернули. Проплутав немного по узким улочкам провинциального городка, нашли больницу. Сразу – в приемный покой.
Елизавета Остаповна уже молчала и была не бледная, а зеленовато-серая какая-то. Зое мерещились всякие ужасы. А вдруг у женщины страшное заболевание, которое только сейчас дало симптомы? Бедный Петрович, как его назвал Лука… Они же одни друг у друга, Елизавета Остаповна и ее муж. Ни детей, никого.
…Зоя с Лукой сидели в коридоре, в приемном покое, держась за руки. Из смотровой (туда пустили только его) вышел Сивохин. Дрожащим голосом произнес:
– Сразу в операционную увезли, на каталке. Аппендицит. Перитонит уже начался. Сказали: еще час – не спасли бы…
– О господи… – пробормотала Зоя.
– Но успели? – строго спросил Лука.
– Вроде да… – потерянно произнес Сивохин. В этот момент в нем ни следа прежней невозмутимости не осталось.
Напряженные, растерянные, они втроем сидели в коридоре, временами перебрасываясь короткими фразами.
Потом, когда уже начало темнеть, появился доктор, очень довольный, и сообщил, что операция прошла успешно, состояние сейчас у больной стабильное, прогноз благоприятный, но лежать Елизавете Остаповне здесь еще не меньше недели-другой…
– Фух, – выдохнул Сивохин и откинулся на кресло, вытер шапкой лицо.
– Успели! Все хорошо! – обрадовалась Зоя. – Нет, ну как правильно, что мы не стали стоять в этой пробке, что мы сразу сюда…
– Петрович, держись! – Лука похлопал Сивохина по плечу.
От волнения никто не мог сообразить, что делать дальше. Наконец решили следующее – Сивохин остается при жене в больнице (он сам отказался куда-либо ехать: «Я от своей Лизы никуда не уйду, здесь заночую!»), а Зоя с Лукой могут уехать. Но все время будут оставаться на связи!
– Поехали в Москву, – предложил Лука Зое. – Как?
– Но… моя машина там, в гараже, осталась, – растерялась она.
– Зато моя при мне.
– А как же Елизавету Остаповну потом домой везти? – напомнила Зоя.
– Сами доберемся до Рушниц, не выдумывайте! – замахал руками Сивохин. – Такси поймаем. Тут такси дешевое!
– А я тебя потом до твоего дома сам довезу, – сказал Лука Зое.
– И вообще, до моего дома от Москвы электрички ходят… Вдруг ты будешь занят? – Она повернулась к Луке. – Тут прекрасный экспресс ездит, можно первым классом добраться, со всеми удобствами.
– Я тебя довезу, я же сказал.
– Нет, я на всякий случай… Словом, Василий Петрович, я приеду домой из Москвы заранее – либо Лука меня довезет, либо на электричке сама доберусь. А потом я за вами и за Елизаветой Остаповной съезжу.
– Мы сами, на такси…
– Если у меня не получится по какой-либо причине, то сами, да, а если получится, то я вас с супругой заберу…
Кое-как разобрались, договорились.
Зоя с Лукой поехали в Москву, все еще взбудораженные произошедшим. Всю дорогу молчали.
– А куда ты меня везешь? – наконец спросила Зоя, когда они уже въезжали в город.
– Ко мне, куда еще.
– А почему к тебе? У меня ничего нет своего… Мне неудобно!
– Все найдем, все купим, – нетерпеливо произнес Лука. – Я тебя сейчас не могу оставить. Ты помнишь, я и приехал потому, что мне надо было кое-что важное рассказать…
