Словом, есть время для бурных романов, для ярких женщин. Потом плешивый неудачник Лука выйдет в тираж и станет ненужным роковым красоткам. Но это еще не конец его мужской «карьере», нет! Вполне реально найти тетку попроще и жениться. Мужчинам же легче – они котируются, даже будучи в возрасте, старыми и страшными.
Пожилому дядьке можно даже найти молодую красотку – провинциалочку какую-нибудь, нищую и непривередливую. Жениться, родить ребенка. Только это все ненадолго, скорее всего. И здесь чудеса случаются редко. Молодая жена уйдет, и останется старпер Лука один.
Словом, Лука, обозрев перспективы своей профессиональной и личной жизни, вдруг понял – надо что-то менять. Жить, как раньше, – уже нельзя. Если он сейчас ничего не изменит, то все его дальнейшее существование бессмысленно, бесполезно, страшно. Он закончит свои дни в доме престарелых, один. Даже если он женится и у него будут дети. Потому что детьми надо заниматься, тратить на них время, любить их, возиться с ними – Лука только сейчас это осознал. Не дашь детям любви в свое время – не получишь ее в ответ потом.
Избитый, со стянутой кожей на разбитых губах, с ноющими ребрами – Лука почувствовал, что рождается вновь. Ну да, словно из кокона какого-то вылезает…
Спасибо Ярику – похоже, этот парень своими пудовыми кулаками выбил из Луки всю дурь. И он, Лука, наконец понял, что в сорок лет пора заканчивать со всей этой подростковой хренью.
Или дело в Зое? Зоя – необыкновенная. Она – непривычный женский типаж для Луки. Но именно она – вторая его половинка. Она родная. Она нравится Луке без лака на ногтях, без краски на волосах, в скучном немецком белье, не умеющая кокетничать, со странными взглядами на жизнь и людей… Даже ее запах, ее природный запах – привлекал Луку на уровне подсознания – запах речной воды. И то, что она не пользовалась духами, ему тоже нравилось.
И он хотел Зою, всегда. Черт возьми, она соблазнительная штучка, Зоя. Да у нее фигура – как у Дженнифер Лопес в молодости… Потрясающая!
А Полина, она… Полина – это просто грабли, на которые в очередной (но есть надежда, что в последний) раз наступил Лука. Полина – это воплощение азиатчины, дикарства, варварства…
В припадке умиления Лука позвонил Зое. Кажется, она должна уже была прибыть в свои пенаты.
– Алло! Зойка… Привет, ты как? На месте?
– Вот только что, еще из машины не вышла…
– Все в порядке?
– Да. А ты как себя чувствуешь?
– Отлично. Зоя… Я должен тебе кое-что сказать. Я должен был сказать это лично, но не могу терпеть… Я тебя люблю.
Пауза. Лука держал телефон и улыбался блаженно, представляя, какое у Зои сейчас лицо.
– Так не бывает… – растерянно произнесла она.
– Я сам удивился. Сижу тут один, уже четвертый час… И вдруг понимаю, что жить без тебя не могу.
– Ты шутишь. – В ее голосе проскользнуло недовольство.
– Нет.
– Я догадалась… Ты пил?!
– Нет! Зоя… ну зачем ты портишь все, зачем? – рассердился он. – Ты вот всем хороша, но такая вредина… Ладно, я не прав, надо было дождаться твоего возвращения и сказать все лично. Скоро ты приедешь? А хочешь, я завтра к тебе приеду?
– Лука, милый… – она засмеялась растроганно. – Нет. Во-первых, мне сейчас некогда, а во-вторых, тебе рано садиться за руль. Твоя нога…
Они поговорили еще немного (по ощущениям Луки – не высказав и сотой доли того, что на самом деле чувствовали), затем попрощались нежно.
Этот разговор только распалил Луку. Зоя вспомнила о его ноге, очень трогательно.
Вот кому, кроме нее, нужны его ноги? Руки? Кто еще, кроме Зои, так о нем беспокоился? Вот вчера увидела его разбитую физиономию – испугалась, потащила по врачам. Дорогого стоит ее беспокойство! Для чужих (Лука знал) Зоя бы и пальцем не пошевелила.
Значит, он ей тоже нужен. Он ей уже не чужой.
…Ближе к вечеру Луке позвонил Аркадий Неверов и предложил встретиться. С какой целью? А ни с какой, просто выпить и поболтать. Настроение такое… Лука, судя по всему, очень подходил Неверову как собеседник.
Лука согласился. Поскольку ему, переполненному мыслями и чувствами, трудно было оставаться дома.
Встретились приятели в ближайшем от дома Луки кафе (пришлось выйти из дома в черных очках), выпили. Немного, кстати, Лука держал себя в руках.
