Видимо, Лютовер (буду звать его так, если хочет!) прочел мои мысли, потому что ухмыльнулся и, сбавив обаяние до умеренного, повел меня ужинать.
За столом прислуживал Спортсмен, которого хозяин дома называл Серым. Похоже, кроме них, здесь никого не было, если не считать большущего черного ворона, сидевшего на спинке стула в дальнем углу комнаты. М-да, антураж располагает к вере во всякую нечисть! Впрочем, меня так просто в чертовщине не убедишь.
Ужин был прекрасным. За десертом я поймала себя на мысли, что Слава может валить в свой Куршевель. Я его прощаю как женщина и как журналист. С таким интересным, сидевшим напротив человеком (или кто он там?) мне уже давно не приходилось общаться. После кофе мы вернулись в уютную гостиную. Комфортно
устроившись в глубоком кресле напротив Лютовера, я достала диктофон, и работа понеслась.
— Значит, о моей личной жизни расспрашивать будете? — Его бездонные черные глаза чуть задержались на моем декольте. — Извольте, сударыня, жду ваших вопросов.
— Ну, начнем с того, что на вашей репутации сотни совращенных женщин, которых вы крали по поводу и без.
— Это где это вы такую ерунду вычитали?
— В «Мифологическом словаре»! — Во мне проснулся профессиональный азарт. - Там написано, цитирую: «В русских волшебных сказках К.Б. уносит героиню на край света в свое жилище. Та выпытывает у него, где скрыта Кащеева смерть, передает тайну герою-избавителю, который добывает смерть К.Б., и Кощей погибает».
— Чушь! Полная чушь! Я для того и позвал вас сюда, чтобы иметь возможность раз и навсегда объяснить всем, что мне не нужны ни Василисы, ни Марьи, ни кто-то там еще. Ну ладно одна, десять... сто, в конце концов! Но, поймите правильно, после тысячной дамы даже полный дебил начинает понимать, что все кошки ночью серы и качество отнюдь не следует из количества. То есть я хочу сказать, что на каком-то этапе понял, что дамский пол мне надоел, и с тех пор живу тихо и замкнуто в этом доме.
— Но ведь вы сами признаете, что женщины были, и не в единичном количестве.
— Да, были. Но они приходили ко мне сами, совершенно добровольно! Если бы Серый мог сейчас зайти в эту комнату, он бы обязательно это подтвердил.
— А что с ним?
— Да ничего особенного. Серый — оборотень, который с заходом солнца превращается в огромного волка. Это я так, на всякий случай предупреждаю.
Мои волосы, затянутые в хвост, кажется, попытались встать дыбом. Словно в подтверждение слов Лютовера,
раздалось царапанье когтей по дубовым дверным створкам, а затем из прихожей я услышала тоскливый вой. Не хватало только, чтобы меня загрыз волк! Ну, Славочка, ты не только в Куршевель не поедешь, ты будешь у меня зайцем по болотам скакать! А я уж, как сказала, постараюсь дорого продать свою жизнь, пусть ее и немного осталось!
Я тут поймала заинтересованный взгляд Лютовера. Он с легкой усмешкой наблюдал за моей реакцией. Вот сволочь! У меня от злости пропал всякий страх. Пригубив вино из стоявшего на столе бокала, я ласково улыбнулась хозяину дома.
— Может быть, тогда вы откроете ему дверь? Нельзя же мучить животное.
— А вы не боитесь? Он наверняка бросится на вас.
— Не пугайте меня, уважаемый хозяин! Вы не позволите ему этого сделать, потому что другого журналиста мой шеф к вам не пришлет. Нас у него не так много.
— Но я могу обратиться в другую редакцию.
— Вряд ли. Вы же хотели познакомиться с интересной ведьмой. Не спорю, среди нашей братии ведьм предостаточно, но натуральных рыжих я пока не встречала.
— А вы смелая женщина!
Он легко поднялся и, быстро подойдя к двери, распахнул ее настежь. В темном проеме мелькнул силуэт гигантского волка, и зверь одним прыжком оказался посреди комнаты. Его шерсть на загривке встала дыбом, нос вздернулся кверху, отчего обнажились огромные желтые клыки в розовом обрамлении десен. Он был страшен, могуч и...
— Какой же ты красавец! — выдохнула я восхищенно. — Никогда не видела столь совершенного зверя!
Черные глаза волка, в которых метались красные отблески огня, утратили выражение злобы, шерсть улеглась. Облизнувшись, он по-собачьи уселся и теперь удивленно
