- Крымшамхалов и Батчаев - не чеченцы по национальности. А надо понимать, что Чечня - это маленькая страна или как бы большая деревня, где все друг друга знают. Как только в Чечне появились люди, сказавшие, что они произвели по указанию Хаттаба и Басаева теракты, они очень быстро оказались у Хаттаба, который сказал им, что никакого указания на произведение терактов в Москве и в Волгодонске не было и никто из чеченского руководства, в том числе и военного, таких указаний не давал. Это сказал им Хаттаб. Хочу подчеркнуть, что с первых же дней чеченское руководство отрицало свою причастность к терактам в Москве, в
Волгодонске и Буйнакске.
- А тогда какие же чеченцы нашли Крымшамхалова и Батчаева в Москве и предложили им поучаствовать в борьбе за, по их мнению, правое дело?
- Во-первых, никто не сказал, что это были чеченцы. Это были люди,
представившиеся чеченскими сепаратистами. А что это были за люди, на кого они на самом деле работали - мы не знаем. Можно предположить, если принять за основу версию, что теракты в России в 1999 году готовили ФСБ и ГРУ, - это были люди из ФСБ или ГРУ.
- Это шаткие предположения. Зачем нужны были такие сложности? Зачем тогда ФСБ и ГРУ отпустили Крымшамхалова и Батчаева? Почему позволили им, как утверждают Крымшамхалов и Батчаев, куда-то позвонить, в некую службу спасения, и сказать, что где-то еще заложена взрывчатка? Бред.
- Давай разбираться. Крымхамхалова и Батчаева не отпустили. Они бежали. За ними до сих пор охотятся, как за Декушевым, которого задержали в Грузии и доставили в Москву. Таким образом, очевидно, что их намеревались арестовать сразу же после терактов, но поскольку взрывы произошли <преждевременно> и не в местах
складирования, не на федеральных объектах, Крымшамхалов, Батчаев и другие поняли, что их <подставили>, не стали дожидаться выяснения ситуации, а быстро унесли ноги.
Аналогично было и с Гочияевым, с тем исключением, что Гочияев предоставил свои складские помещения под сахар и не знал, что на его склады Крымшамхалов и Батчаев завезли гексоген. В службу спасения звонил именно Гочияев, о взрывчатке не знавший, но после второго взрыва понявший, что взрываются его <мешки с сахаром>. Именно Гочияев позвонил в службу спасения и, сообщив адрес склада на
Борисовских прудах, предотвратил дальнейшие взрывы в Москве.
- Тогда почему они называют фамилии Лазовского, Патрушева, Угрюмова?
- Вот это самое интересное:
- По твоей логике, есть некие непонятные люди, которые от имени чеченских сепаратистов попросили <помочь в борьбе>. Потом, когда <не вовремя> рвануло, Крымшамхалову и Батчаеву это не понравилось. И они сбежали в Чечню, где Хаттаб им объявил, что не отдавал такого приказа.
Но тогда откуда всплывают в их показаниях фамилии того же Патрушева, Угрюмова и просто бандита Лазовского, который действительно был агентом ФСБ? Ведь по их логике - они никого не знали!
- С того момента, как они прибыли в Чечню и объявили, что были завербованы людьми, представившимися сторонниками сепаратистов, чеченскому руководству стало ясно, что события в Москве, в Волгодонске и Буйнакске были намеренной провокацией российских спецслужб, направленной против чеченцев. С этого момента само чеченское руководство начинает проводить расследование о состоявшихся в
России в 1999 году терактах. То есть сами чеченские руководители - а там,
естественно, нет сейчас единовластия, - начинают собирать информацию, выяснять, каждый сам по себе, кто же стоит за терактами 1999 года. Потому что сами они знают про себя, что за этими терактами стоят не они. Вот именно отсюда попытка получения этой информации у того же Галкина; именно отсюда аналогичные попытки получения этой же информации у всех попадающих в плен к чеченцам сотрудников спецслужб.
Этих людей, попавших в чеченский плен за последние 2-3 года, было довольно много. И от всех этих людей появлялась какая-то информация, имевшая и прямое, и косвенное отношение, в том числе и к событиям 99-го года.
- Но тогда же получается, что показания Крымшамхалова и Гочияева - это не показания свидетелей, которые на самом деле были знакомы, например, хотя бы с Лазовским, а показания людей, которым только потом объяснили, кто бы мог отдавать им приказы.
