«Циничный мир рынка» зачастую мешает такому человеку реализовать себя, но он вовсе не противоречит этой нравственности. Просто быть нравственным в мире рынка трудно, но ведь быть нравственным вообще трудно, в любом мире — безнравственным быть гораздо легче и — увы! — видимо, естественней для Хомо сапиенс. Десять заповедей писаны, видимо, отнюдь не для него, а для какого-то другого хомо. Человек Нравственный всегда и везде был и остается сейчас в подавляющем (точнее — в подавляемом) меньшинстве.
Как известно, в большинстве случаев двигателем технического прогресса человечества являлось не праздное любопытство, а банальное желание выжить (в борьбе за самку, в войне за территорию, в битве за урожай, наконец). Так ли обречен на неудержимый технический прогресс созданный вами Прекрасный Мир, лишенный открытой внутренней или внешней агрессии, т. е. лишенный грубого стимула к выживанию?
В. R. Berg. Buenos Aires, Argentina — 22.07.99
Это главный вопрос, который нас мучил на протяжении многих лет. Где у Мира Полудня стимул к развитию? И есть ли он вообще, такой стимул? Мы не нашли ответа на этот вопрос. Мы только придумали Вертикальный Прогресс, как символ выхода человечества из плоскости привычных представлений и задач в некое новое пространство (оставшееся для нас вполне таинственным).
Я верю в коммунизм — в том смысле, как понимаете его Вы. Человек — бесконечно убог и бесконечно прекрасен — что же будет с этим миром? Видите ли Вы возможность рано или поздно все же вырваться в мир Полдня?
Алексей. Киев, Украина — 27.02.99
Создание и реализация Великой Программы, Воспитания Человека — единственный путь в Мир Полудня.
Насколько Вы считаете оправданным объединение Ваших романов в некую единую общность, «Сагу о Сидорове» (построение хронологий, работы Сергея Переслегина и т. п.) Иными словами, часто ли Вы отталкивались от идей или ситуаций, заложенных в ранее написанных вещах?
Петр. Москва, Россия — 13.03.99
Разумеется, нам и в голову не приходило, что мы создаем «Цикл». Каждая новая повесть писалась совершенно независимо от предыдущих и ни в коей мере не рассматривалась авторами как «продолжение». Нонам нравилось (и было удобно — чисто технологически) использовать героев, уже ранее придуманных, и ссылаться на обстоятельства и ситуации, уже ранее обыгранные. Так возникала «связь времен», дьявольски нам симпатичная. При этом мы никогда (или почти никогда) не занимались хронологией нашего Мира специально, так что теперь несчастные «людены» вынуждены совершать буквально героические подвиги, чтобы «подтянуть» здесь и «распустить» там — во имя единства истории, о которой авторы в свое время не позаботились.
Не размышляли ли Вы с АН о том, какое общество или общественное устройство должно следовать за миром Полудня? Или это вершина, а значит: либо стагнация, либо неизбежный спуск под гору? Или дальше уже развитие пойдет по некоему биологическому пути (те же людены)?
Юрий. Аннаба, Алжир — 15.03.99
Размышляли неоднократно. Ни до чего более или менее толкового так и не додумались. Единственный след наших размышлений — Теория Вертикального Прогресса, упоминаемая в некоторых повестях. Однако, что это такое — мы и сами не понимали.
Считаете ли Вы, написавшие «Стажеров» (дискуссия Жилина с барменом), что идея коммунизма, как идея, мертва?
Сергей. Алма-Ата, Казахстан — 12.04.99
Идея коммунизма — мира чистых, добрых, бескорыстных людей, главной целью и главным наслаждением которых является творческий труд, — эта идея так же бессмертна, как и идея Бога. Другое дело, что между реальными коммунистами XX века и коммунизмом, как идеей, так же мало общего, как между очковой змеей и интеллигенцией.
Что, по Вашему мнению, движет людьми Полудня? Все вроде бы у них есть: и для услаждения души, и для удовлетворения более насущных потребностей. Так нет, работают, думают, пытаются что-то сделать. Почему?
Bibliofil. London, UK — 01.06.00
Это фундаментальный вопрос. По нашим представлениям главное для них — любимая работа. Удовлетворение потребности в интересной работе — вот основной стимул их деятельности. Согласен, что сегодня это звучит дьявольски наивно, но мы исходили из личного опыта: десятки и десятки наших знакомых уже в наше время жили (и продолжают жить) в соответствии с принципом: главное счастье жизни — это дружба, любовь и работа.
