Люди, читавшие Ваши книги в далекие 80-е годы, просто не знали других авторов (я имею в виду фантастическую литературу), Вас не с кем было сравнивать. Нет, конечно же, были писатели, но серьезных альтернатив я так и не нашел. Ваши книги очень интересны, но есть ли у Вас уверенность, что, начни свой путь сейчас, с поправкой на время и нашу действительность, Вы смогли бы достигнуть той же славы?
Денис. Екатеринбург, Россия — 07.04.01
АБС добились успеха потому, что сильнее многих были недовольны существовавшим тогда положением в фантастике и лучше многих понимали, как из этого положения надо выходить. Сегодня же полным-полно хорошей фантастики, нет никакого кризиса, не видно никакого «нового пути» и нет никакой нужды в этом новом пути. Поэтому сегодня АБС, скорее всего, вообще не стали бы писателями, а остались бы прилежными читателями-энтузиастами. АНС стал бы, скорее всего, астрономом, а БНС — физиком — этим бы все и кончилось.
А вы бы жалели об этом?
Петрофф. Россия — 14.05.01
Наверное. Жалею же я сейчас (изредка), что не остался астрономом. Такое было замечательное время! Интересная работа, славные люди вокруг, молодость, солнце… Полдень 22-й век.
Были бы Вами написаны некоторые из Ваших произведений, если бы в славных 60–70—80-х Вас бы свободно печатали?
Илья. Milwaukee, USA —21.01.03
Нет, конечно. Ни «Малыша», ни «Повести о дружбе…», ни «Парня из преисподней» мы бы — в более благоприятной обстановке находясь — писать бы не стали. Но вообще таких, «проходных», повестей у нас было немного, да и те писались «от души», а не корысти ради, все-таки.
Я знаком с мнением, что Ваши книги, связанные с советской действительностью, устарели. Как Вы к этому относитесь? Считаете ли Вы, что они применимы и к настоящему?
Балакин Олег. Киев, Украина — 26.01.03
Наверное, некоторые из книг, действительно, устарели. Но не «Град обреченный», например, и не «Второе нашествие марсиан». И не «Хромая судьба»… и еще добрый десяток названий. Эти еще «поработают». Лет тридцать.
Насколько была возможна «степень прогиба» писателей (и Вас, в частности) перед всевозможной цензурой в «те времена»?
Лев. Москва, Россия — 31.05.05
В каких единицах прикажете измерять эту «степень прогиба»? Знаю, что приходилось вырабатывать некую систему принципов и строго следовать ей. Например: «Вычеркивать можете все, что вам угодно, но вставлять — ни-ни». Вставлять автор должен сам — руководствуясь чутьем своим, вкусом и мерой допустимого унижения. Это — очень субъективно и вообще зависит от множества обстоятельств, в том числе от настроения.
Ваши ощущения баланса чувства собственного достоинства и желания быть читаемыми (в смысле издаваемыми).
Лев. Москва, Россия — 31.05.05
Приходилось внимательнейше следить за «чертой подлости», пересекать которую нельзя было ни в каком случае. Это опять же было очень субъективно и индивидуально. Грубо (очень грубо) говоря: вставить в «Полдень, 22-й век» золотую статую Ленина было еще можно, а статую Хрущева — уже нельзя.
В ряде произведений у Вас фигурирует космический археолог Август-Иоганн Бадер. Хотелось бы узнать — существовал ли у этого персонажа реальный прототип? Дело в том, что создателем Камской археологической экспедиции (1947 г.), сотрудником коей я являюсь, был Отто Николаевич Бадер, известный археолог, впоследствии работавший в Москве, в Институте археологии АН. Учитывая единство фамилии, фонетическое сходство имен, а также то, что Вы или Аркадий Натанович, судя по всему, бывали в археологических экспедициях, я делаю вывод о связи между реальным археологом и литературным персонажем. Насколько он, вывод, обоснован?
Григорий П. Головчанский. Пермь, Россия — 15.06.98
Увы! Ни я, ни АН (насколько я знаю) никогда не слыхали об О. Н. Бадере. Это совпадение столь же замечательно, сколь и случайно. Впрочем, можно, наверное, найти совпадения и не менее удивительные. Например, республика Соан (из «Трудно быть богом»), которая не имеет и никогда не имела ничего общего с СОАН (Сибирское отделение Академии наук). Или, скажем, взятое нами исключительно по соображениям благозвучия имя Нава («Улитка на склоне»), которое означает, как мы узнали несколько лет спустя, «утопленница», «русалка». Или наш Александр Привалов из «Понедельника» — двойной тезка прорезавшегося совсем недавно журналиста-известинца. Наверное, есть совпадения и покруче — я называю наугад, что первое в голову приходит.
