Пока не прибыли инженерные части, Джекоб решил пообщаться с представителем местного населения. Он отобрал у Речел бутылку. Мужик, догадавшись, в чем дело, достал из кармана второй стакан. О его чистоте Джекоб решил не думать. Впрочем, на Востоке приходилось сталкиваться и не с такой антисанитарией. В конце концов, виски – это еще и дезинфектор.
– Ну, будем.
Мужик опорожнил емкость, Джекоб лишь пригубил.
– Ты что, тоже типа журналист? – спросил его мужик.
– Ну да.
– Слушай, а что, правда, говорят, ваши будут на площадях ставить большие телевизоры?
– Будут. В нашу задачу входит снабдить вас всем жизненно необходимым.
Такой план и в самом деле существовал. Дело тут было, конечно, не в альтруизме. Кто ж не знает, что лучшее орудие пропаганды – это именно телевизор. Тем более что иные способы пока что действовали как-то не очень. Работать на новую власть люди все так же не рвались. На том же Востоке – там все проще. Надо лишь договориться с местным шейхом или каким-нибудь иным вождем – а уж он объяснит своим, что от них требуется. А в Петербурге так и не поняли, с кем надо договариваться. Азиатские методы в этом городе не действовали. Решили попробовать европейские. Конечно, это было делом будущего. Чтобы наладить телевидение, нужно было множество специалистов, которых опять-таки не было.
– Телевидение… Тоже мне, нашли жизненную необходимость. Вот что нам жизненно необходимо. – Мужик кивнул на бутылку. – Без этого дурацкого ящика я как раньше жил, так и дальше проживу. А вот с бухлом – тут у нас и в самом деле большие трудности. Самогон выменивать – дорого. А как эти придурки с Сенной, грибочки жрать… Не привык я к ним.
– Ты вот сказал про самогон. Слушай, а ты на что его вымениваешь?
– Как на что? Город вокруг видишь? Дома видишь? – Мужик обвел рукой окрестности. – В домах есть квартиры. И знаешь, сколько всего осталось в этих квартирах? Книги старинные, картины, антиквариат. Все брошено. Наберешь сколько надо – и на Сенную. Там все берут.
– А кому это здесь нужно? – Джекоб решил проверить имеющиеся у него сведения.
– Кому-то, значит, нужно, раз покупают. У нас и в блокаду покупали. А тогда было куда веселее. Тем более курево-то у нас и до вашего прихода было. Ну, табак россыпью, это с табачных фабрик таскают, с Пулково. А сигареты? Кто-то, значит, привозит. А раз привозит – значит, что-то и увозит. Правильно?
Джекоб толком не понял, что имел в виду собеседник под словом «блокада». Помнилось, что мамаша иногда упоминала это слово – как синоним какого-то запредельного ужаса. Но расспрашивать не стал. Потом в Интернете посмотрит.
Выпив еще по одной, собеседники, как это обычно бывает, почувствовали взаимное расположение.
– Толян, – представился мужик.
– Джекоб.
– Это как по-нашему-то?
– Яков.
– Ну, будь здоров, Яшка. У меня друг был, тоже Яшка. Душевный парень. Тоже из ваших. Он-то сдернул за бугор. В самую последний момент успел… А вообще я так тебе скажу: некоторые ваших не любят, а я так очень уважаю. Хоть русских, хоть американских. Потому как вы умные и устраиваться умеете.
Джекоб не сразу сообразил, о каких «ваших» идет речь, и лишь секунду спустя просек. И не стал говорить, что в далеком детстве фамилия у него была не Абрамс, а Абрамзон. Кто знает, как они тут относятся к эмигрантам… Вместо этого он спросил:
– Слушай, а как тебе новая власть? Только честно. Можешь говорить что думаешь, мы ведь за свободу слова…
Мужик засмеялся:
– А у меня всегда была свобода слова! И при коммунистах, и при демократах. Вон, видишь – там за углом была пивная. Так в этой пивной всегда что хотели, то и говорили. И плевать на всех при этом хотели. А если про твоих американцев разговор зашел… Я так скажу: мне по барабану. Жратву и одежду стали раздавать – спасибо, дело хорошее. Я вот уже три комплекта на Сенную сволок. Там за куртку две пол-литры самогона дают. А за ботинки – и вовсе три. Такой подход мне очень даже нравится. А то, что над Смольным теперь флаг с полосками и звездочками, – так мне-то что! Был красный, потом трехцветный, кому какое дело! А то, что говорят: мы хорошо теперь жить будем, я в такую байду не шибко верю… Ерунда все это. Никогда мы не жили хорошо, никогда и не будем. Не рождены русские для того, чтобы хорошо жить. Вон сколько лет нам втюхивали по ящику всякие хренососы: погодите, наступит, блин, экономический подъем. Инвестиции, хрениции, скоро жизнь наладится. Ну да, наладилась. Всё снова рухнуло, все снова в заднице. Как всегда. Вот вам и демократия, вот вам и реформы. Ну их всех! Но, с другой-то стороны, если вдуматься – а на фиг это «хорошо» нам нужно? И вообще. Если где и хорошо – так это на Петроградской. Там, говорят, стоят французы, так они каждый день вместе со жратвой раздают по два литра вина. Вот это называется – понимающие люди. Правда, вино слабенькое, кислое. Но если стакан самогонки влить – очень даже ничего выходит.
