Петр-Амая заметил, что лицо Хью Дугласа, которое не раз крупным планом показывал оператор, искажено какой-то болью, гримасой внутреннего страдания. Начальник Американской администрации строительства Интерконтинентального моста или был болен, или чем-то весьма озабочен. Он иногда быстро оглядывался, то натягивал, то снимал теплые рукавицы, несмотря на сильный мороз.
Обменявшись речами, оба высоких гостя направились к советскому острову Ратманова, так же медленно и размеренно шагая. За ними двинулись и сопровождающие.
Иван Теин чуть отстал, но тут его окликнул Председатель Президиума Верховного Совета;
— Товарищ Теин! Где вы? Идите сюда! Вы же здесь главный хозяин! Вот Президент Соединенных Штатов хочет лично выразить вам благодарность за спасение его соотечественников. Вам будет торжественно вручена медаль.
— Большое спасибо, — учтиво поблагодарил Иван Теин, приблизившись к голове процессии. — Но моя роль была совсем незначительная; я только советовал, чего не надо делать.
Иван Теин легко перешел на английский, зная, что Председатель Президиума Верховного Совета знает и этот язык.
— Северяне отличаются скромностью, — заметил с улыбкой Председатель. — Но иной совет может стоить большой спасательной экспедиции. Так что не отказывайтесь, товарищ Теин, от медали.
Когда вся процессия уже была на острове Ратманова и направлялась к большим правительственным вертостатам, вдруг произошло какое-то замешательство.
— Врача! Врача! — послышалось сразу на русском, английском, эскимосском и чукотском языках.
— Я врач! — поспешно откликнулся Председатель Президиума Верховного Совета. — Что случилось?
Как оказалось, дурно стало Хью Дугласу, начальнику Американской администрации строительства. Вокруг него уже хлопотало несколько человек. Председатель властно отстранил их, выпростал руку Хью Дугласа, нащупал пульс, другой рукой откинул ему капюшон и громко сказал:
— Ничего страшного. Немного переволновался мистер Дуглас.
Американец и впрямь уже виновато и смущенно улыбался, что-то бормотал побледневшими губами.
Когда Председатель Президиума Верховного Совета снова присоединился к остальным, американский Президент шутливо воскликнул:
— Теперь мне потребуется еще одна медаль, чтобы вручить уже вам за оказание помощи Хью Дугласу.
— Ничего страшного, обыкновенный нервный обморок, — с улыбкой ответил Председатель.
Пока все размещались по вертостатам, к Метелице подошел уже пришедший в себя, чуточку бледный Хью Дуглас и признался:
— Я и впрямь переволновался… Извините, но с минуты на минуту ждал — вот грянет, вот грянет… Понимал, что это глупо, но ничего не мог с собой поделать…
Метелица взял Хью Дугласа на свой вертостат, и с небольшими интервалами машины поднялись и взяли курс на Уэлен не напрямик через перевал, а огибая скалистый мыс Дежнева.
Мыс оставался слева по борту, блеснув светлыми высокими зданиями, облицованными легким защитным металлом. Иван Теин поведал высоким гостям о древнем эскимосском селении, когда-то располагавшемся на мысу, недалеко от старого памятника Семену Дежневу. Потом в поле зрения показался старый Уэлен, а за ним, за заснеженной лагуной — новый, сверкающий огнями поселок. Однако внимание всех привлек прежде всего макет-мост.
— О, точно такой я видел в Номе! — воскликнул американский Президент.
Машина снизилась, открывая толпу встречающих, журналистов и телеоператоров, успевших на быстроходных машинах обогнать летевший кружным путем правительственный кортеж.
Вышедших из вертостатов высоких гостей встретили одетые в нарядные камлейки девушки, ученицы старших классов уэленской школы. Отбивая на маленьких ярарах ритм, они пропели встречную песню гостям и провели их к вместительным снегоходам.
Машины умчались в гостиницу, где был оборудован зал для переговоров.
Это была очередная встреча, как еще ее называли — «рабочая встреча», вошедшая в обычай уже много лет назад, на которой определялись будущие совместные акции, подписывались официальные документы.
Почувствовав одновременно и безмерное облегчение и усталость, Иван Теин подъехал на снегоходе к своему дому.
