В тот миг я ненавидел Ле-Мата всеми фибрами души.
— До скорого, милый. — В последний раз улыбнувшись и подмигнув, она схватила окно за краешек и свернула его вместе с собой.
— Джек? — окликнул меня Ле-Мат. — ДЖЕ-Е-ЕК? — Он помахал у меня перед носом рукой. — Джек, Джек, я — Земля. Спустись с облаков, Джек. Как слышимость?
Схватив его за запястье, я ужасно пожалел, что у меня не хватит силы оторвать ему руку и отхлестать его этой рукой по щекам.
— Чего?
Глаза у Ле-Мата были круглые от изумления.
— Слушай, она всегда такая? Всегда — честно? — Я мог только скрипнуть зубами и кивнуть.
— Мама родная, — заметил Ле-Мат. — А ты храбрее, чем я думал.
В тот же вечер мы расшифровали и разархивировали остальные файлы Амбер. Правда, где-то в час ночи я спекся и рухнул на матрас. Ле-Мат остался за компьютером — попивать «Пилснер-Свиноглаз» и просматривать файлы. Я и сам не помню, в котором часу отрубился.
Зато я точно помню, когда именно проснулся.
— Джек! — Ле-Мат теребил мое плечо. — Вставай! Я перекатился на ту сторону матраса, нашел на полу свои часы и слипающимися со сна глазами уставился на циферблат.
— Ась? — зевнул я. — Джозеф, сейчас… — я вновь уставился на часы, — три тридцать семь. Я сплю.
— Плевать! Это надо видеть! — последний раз я видел Ле-Мата таким восторженным, когда он отыскал идеально сохранившийся «Хенель-М42», Жизнь научила меня, что, когда он такой, ему надо подыгрывать и поддакивать, иначе, худо будет…
— Ладно. Минуточку, хорошо, — сделав кувырок, я сел на матрасе, протер глаза, отзевался, потом, обшарив пол, нашел, во что засунуть свои босые ноги. Кажется, эти устройства называются обувью. — Смотри, чтоб я не разочаровался.
— Поверь, — отозвался Ле-Мат, — тебе точно понравится.
Он помог мне принять относительно вертикальное положение, провел меня через комнату к рабочему углу и припарковал на стул перед ярко сияющим монитором.
— Вот, — сообщил он, постучав по экрану. — Читай.
С минуту я регулировал экран монитора, доводя ослепительные буквы до удобочитаемого уровня, а также фокусируя и синхронизируя взгляд обоих моих глаз. Еще минута ушла на то, чтобы мой мозг загрузился и начал обрабатывать прочитанное. Но как только он начал это делать…
Блин, нафаршируйте меня густой карамелью и нежной мякотью кокосовых орехов. Задание Амбер было слишком красивым, чтобы оказаться правдой.
Как выяснилось, моя таинственная клиентка была одновременно ученым-диетологом и инженером тахопитательных систем — другими словами, дизайнером блюд быстрого питания. Но она была не просто ученым-инженером, а — с ее слов — тем самым Гением-одиночкой, на котором лежала ответственность за последний, федерального значения писк в области сетей быстрого питания — «Жареные кальмары боцмана Комары».
— Ну и прекрасно, — скажете вы. Но у моей клиентки возникла серьезная проблема. Примерно год назад она начала переговоры с крупной международной корпорацией на предмет получения патента и распространения ее продукта. Однако переговоры каким-то образом вышли из-под контроля, и не успела моя клиентка и глазом моргнуть, как корпорация прикарманила все ее достояние. Рецепты, стратегию расположения торговых точек, лук, секретный соус, перец-халапеньо — все подчистую.
Поскольку дело происходило в Америке, она, само собой, немедленно подала в суд. Но процесс затянулся на много месяцев — точнее, завис.
***
ИНФОСГУСТКИ
До, я не удержался. Раз пошла такая пьянка, позвольте мне еще один вставить.
***
И если в последний момент не вмешается божественное провидение, иск будет отклонен.
***
ВОПРОС
Сколько программистов нужно, чтобы сменить лампочку?
Ответ: ни одного. Лампочка — дело специалистов по железу.
***
И потому, отчаявшись, она обратилась ко мне. Моя миссия — если я соглашусь — будет проста: проникнуть в компьютерную систему этой нехорошей международной корпорации, найти улики, которые помогут клиентке выиграть дело, восстановить порядок и законность во вселенной быстрого питания и — что немаловажно — закрепить за клиенткой авторские права на кальмаров (приблизительный совокупный доход — 25 миллионов долл. в год).
