Интерфейс: новые направления в проектировании компьютерных систем - страница 18

Шрифт
Интервал

стр.

Способность человека «отстраиваться» от того, что отвлекает, необязательно проявляется в виде реакций типа «все или ничего», как это было в предыдущих примерах. Реакция может быть пропорциональной уровню поглощенности или интенсивности помехи. По мере роста напряжения «люди все больше и больше концентрируются только на нескольких характеристиках окружающей обстановки, обращая все меньше и меньше внимания на другие» (Loftus, 1979, с. 35). Таким образом, если во время использования какого-либо интерфейса компьютер начинает работать неожиданным образом, то по мере того как ваше волнение, вызванное возникшей проблемой, возрастает, вы с меньшей вероятностью сможете замечать подсказки, сообщения и другие средства помощи пользователю.

Чем более критической является задача, тем меньше вероятность того, что пользователь заметит предупреждения относительно тех или иных потенциально опасных действий. Предупреждающее сообщение с наибольшей вероятностью может остаться незамеченным именно в тот момент, когда информация, содержащаяся в нем, имеет наибольшую ценность. Это напоминает курьезное следствие из третьего закона Мерфи,[7] но на самом деле не имеет к нему отношения. Единственное, чем мы можем здесь помочь, – это сделать так, чтобы пользователь не смог совершить ошибок, связанных с работой интерфейса, или, другими словами, чтобы пользователь имел возможность сразу отменить результаты любого действия, а не просто получал предупреждения о потенциальных его последствиях. Большинство ситуаций в интерфейсе могут быть спланированы таким образом, что сообщения об ошибках становятся ненужными. Сильная критика применения сообщений об ошибках имеется в книге Купера «About Face» (Cooper, 1995, с. 421–440).

2.3.4. Истоки локуса внимания

То, что у нас может быть только один локус внимания, может показаться странным. Попробуем рассмотреть причины этого. Баарс в своей работе (1988) красноречиво отвечает на этот вопрос, пытаясь найти биологическое объяснение тому, что мы развились таким ограниченным образом, и утверждает, что

«сознание и связанные с ним механизмы ставят под сомнение функциональные объяснения проблемы, поскольку возможности сознания парадоксальным образом ограничены. Почему мы не можем переживать две разные «вещи» одновременно? Почему кратковременная память (STM)[8] способна вместить не более полудюжины несвязанных между собой элементов? Каким образом такие ограниченные возможности оказались приемлемыми? Как было бы замечательно, если бы мы могли читать одну книгу, а писать другую, говорить с приятелем и еще наслаждаться какой-нибудь вкусной едой, и все это одновременно. Определенно, возможности нашей нервной системы кажутся достаточными для того, чтобы совершать все эти действия в одно и то же время. Стандартный ответ про некие «физиологические» ограничения – что у нас только две руки и один рот – кажется неубедительным, поскольку он приводит к другому вопросу, который еще более усложняет проблему: почему организмы, наделенные самым совершенным мозгом в животном царстве, не развили у себя руки и рты, чтобы нормально управляться с несколькими параллельными процессами? А также – почему наша способность к параллельной обработке информации возрастает с автоматизмом и уменьшается по мере того, как в процесс вовлекается сознание? (с. 348)»

Баарс предполагает, что ответ на эти вопросы связан с тем, что в каждом из нас существует только одно «Я», что есть только одна «целостная система». Но если сказать, что в человеке есть только одна личность, то это вызывает очередной вопрос, а именно: почему ансамбль «сознание-тело» не содержит в себе множества личностей? Здесь я говорю не об изменениях, которые происходят постоянно@, но о действительно одновременном наличии нескольких независимых друг от друга сознаний в едином физическом организме. Возможно, что наличие только одной личности является формой биологического приспособления к линейности времени либо обусловлено скорее эволюционной случайностью, чем функциональной адаптацией. Тем не менее, причина того, что личность только одна, вероятнее всего, состоит именно в адаптации – содержать в одном теле одновременно множество личностей, наверное, было бы просто физически невозможно. При свойственной нам организации тела две личности не могли бы одновременно разговаривать или поворачивать голову в разных направлениях. Даже если бы наши глаза могли двигаться независимо друг от друга, как у геккона, разве они смогли бы удовлетворить два разных любопытства? Как мне представляется, человек, у которого в результате мутации возникло множество сознаний, стал бы жертвой какого-нибудь хищника, попытавшись убежать от него в разные стороны одновременно, – и это только один из возможных трагических вариантов.


стр.

Похожие книги