Поэтому он подождал, пока Сими, Нашира и Никода не нагнали его. Затем он постучал в дверь огромного довоенного особняка Калеба. Звук эхом разнесся по всему дому.
Никто не подошел к двери.
Ник мрачно посмотрел на девушек.
— Хорошо. Я пойду первым. Сими, если что-то поднимет голову, зажарь это на гриле.
Потирая руки, она так широко улыбнулась, что обнажились клыки.
— О божечки! Сими знает, что была причина, почему она любит своего мальчика-демона!
Не желая думать об этом, Ник потянулся к ручке и использовал свои силы, чтобы разблокировать замок. Он медленно открыл дверь, ожидая соплевидных демонов, адских обезьян… кто знал, что на него может налететь.
Но в фойе ничего не было. Темно и тихо, дом казался заброшенным.
— Калеб? Вон? Аэрон? Ксев? Кто-нибудь? Бьюллер? Бьюллер?[11]
Фыркнув на его шутку, Нашира кивнула подбородком в сторону лестницы.
— Вверх по лестнице. Я слышу стон.
Ник бросился к ступенькам, перескакивая две за раз. Он не замедлил шаг, пока не добрался до кабинета Калеба наверху, где нашел их ранеными и истекающими кровью.
— Боже мой!
В своей оранжевой форме демона Калеб лежал на спине с пропитанной кровью тканью на животе.
— Не совсем то, что нужно.
Затем он застонал.
Аэрон скривился.
— Говори за себя, демон. Когда я наложу руки на этих кровавых живодеров, то покажу им, что значит заставать бога войны врасплох. Мне не было так больно с тех пор, как я столкнулся с Дагдой.
Вон согласно кивнул и прерывисто вздохнул.
— Они напали на нас, как стая шакалов. Так быстро, что мы их не заметили, пока они не заставили нас всех истекать кровью.
— Кто они? — Ник опустился на колени рядом с Калебом, пока Коди проверяла Аэрона.
— Сефирии.
Ник застыл на последнем слове, которое вырвалось из уст Калеба.
— Пардон?
Коди покачала головой.
— Это невозможно. Все они были уничтожены.
Калеб медленно поднялся на ноги и повернулся к ней лицом. Его лицо было напряженным и серьезным, пока он держал импровизированную повязку на ребрах.
— Ага, я знаю. Но я был там. Я видел, как они пали. Но я также вел свою армию против них и за них на протяжении сотен лет. Поверьте, я узнаю меч Сефирота, когда он меня режет. — Он убрал ткань, чтобы показать им ужасную рану на своем животе. — Ничто другое не выглядит так, порезы не столь глубокие, и ожоги вдвое меньше.
Ник скривился от болезненного зрелища.
— Братан! Тут дамы. Прикрой это!
Коди проигнорировала его взрыв.
— Джаред — единственный оставшийся Сефирот, и он в тюрьме. Его меч был уничтожен, когда они поработили его.
— Да, я тоже слышал эту ложь. — Калеб снова указал на свою рану. Затем он запрокинул голову и испустил крик, от которого практически сотрясались стропила. — Тень! Иди сюда, никчемная туша. Сейчас же! Не смей прятать свою задницу, или я буду пинать ее на каждом шагу отсюда до Авалона и обратно.
— Боже всемогущий, демон. Что за драма… — голос без тела оборвался, когда перед ними материализовался мужчина, и он увидел раны Калеба. — О… ты действительно пострадал.
Примерно на пятнадцать сантиментов ниже Ника, он выглядел лет на двадцать, с серо-голубыми глазами, в которых бушевала буря. Волосы у мужчины были странного оттенка. Ни светлый, ни темный, он сочетал в себе оба и сумел попасть между двумя цветами. И он носил их стянутыми в короткий, тугой хвост. В нем хорошо было то, что в отличие от Аэрона, Казиэля и Вона, его британский акцент был легким, приятным и понятным.
Калеб впился взглядом в мужчину, как будто тот готов был перерезать ему глотку. И что самое забавное, он вообще не отреагировал на язвительность Калеба. Ему было настолько все равно, что, казалось, он примороженный.
— Итак, Тень, объясни мне, почему на нас только что напали с мечами Сефирий.
Тень дважды моргнул, прежде чем оглядел каждого из них. По-прежнему такой беспечный, что Ник восхитился его способностью никак не показывать своего отношения. Черт возьми, иметь такой контроль над своими эмоциями. Он ни за что не попадет в неприятности.
— Без понятия.
— Серьезно?
— Серьезно.
— Итак, ты говоришь мне, что действительно уничтожил все мечи до единого, как тебе было велено сделать после Примус Беллум?
