Оглядев кубки, он выбрал тот, от которого веяло специями.
— Ты хорошо служишь своей королеве, — произнес негромкий голос у него за спиной.
Марло обернулся к высокому костлявому человеку, видимо, одетому Хароном, древнегреческим паромщиком, перевозившим души умерших. В длинном черном плаще с опущенным на лицо капюшоном, он вдобавок был в черной маске и таких же перчатках, на которых были нарисованы череп и кости кистей. В руке он держал весло.
— Я занимаюсь этим довольно давно, — отозвался Марло наилучшим своим фальцетом.
Подмигнув, Харон ответил:
— Мы это знаем.
У Марло от потрясения отвалился подбородок.
— Закрой рот! — приказала королева Елизавета. — И не сметь раскланиваться, мастер Марло. Чтобы не выдать нас.
Задохнувшись, он сумел выговорить только одно слово:
— Как…
— Сэр Фрэнсис так высоко отзывался о твоих усилиях, что мы поглядели на твое лицо в «Розе».
Опомнившись, Марло по достоинству оценил ее выбор костюма. Пусть королева сама не перевозила души через Стикс, но ведь очень большое число их было отправлено в подземный мир ею и из-за нее.
— Мы полагаем, ты здесь сегодня по такому же делу?
Марло кивнул.
— Тогда мы оставим тебя заниматься им. Но скажи мне, — спросила она, нарочито оглядывая чернильные пятна на его пальцах, — что ты пишешь теперь?
— О Геро и Леандре, ваше величество.
— Про лихого пловца и дуреху, которая нырнула за ним?
— Ваше величество не занимают трагические любовники?
— Напротив. Не нравятся нам трагические дурни. А пуститься вплавь ночью в бурю? Броситься на бездыханный труп, чтобы тебя разбило о скалы внизу? — Королева презрительно покачала головой.
— Да, но моя поэма закончится не так, ваше величество, — сказал Марло.
— Объясни.
— Нептун позволит Леандру достичь берега.
— Интересно. — Королева медленно кивнула. — В таком случае нам хотелось бы прочесть ее.
Едва она договорила, как ее внимание привлек треск солидной пощечины. В нескольких шагах от них мускулистый мужчина, одетый в белую тунику и золоченый шлем с плюмажем греческого воина, пытался поцеловать русалку, которую Марло видел раньше. Русалка его не подбодряла.
Королева Елизавета вновь обернулась к Марло.
— У нас есть куплет, который ты, если хочешь, можешь использовать в своей поэме.
— Для меня это будет великая честь.
Очень тихо она сказала: «Не завоюешь деву грубой силой. Но только речью сладостной и милой».
— Слова вашего величества сверкают подобно драгоценным камням в вашей короне. Они озарят мою страницу.
— Ну что же, Кит Марло, — сказала она и оставила свое обычное королевское «мы», — это будет величайшей честью для меня.
— Ты оглох? Набил уши ватой? — сердито спросила Елена, заставив Марло очнуться от задумчивости.
— Что?
— Ты был прав. Это он. Горбун.
Марло кивнул. С тех пор, как он узнал про пятьдесят тысяч фунтов, которые Сесиль обещал Рэли для плавания в Гвиану, у него почти не оставалось сомнений, что контрабандистом окажется Сесиль.
— А теперь? — спросила она.
— Его дом. Он предатель. Мы поищем улик для королевы.
Откинув голову, Елена сказала презрительно:
— Я не приказывала…
— Для другой королевы, — усмехнулся Марло. Поправив свое покрывало, так что были видны только его глаза, он последовал за ней назад к реке.
ЛОНДОН — 12 ЧАСОВ 05 МИНУТ ДНЯ, НАШИ ДНИ
«Гостиница Диккенса» была переполнена. Все места на трехъярусной бревенчатой веранде были заняты, из каждого ящика на окнах переливались густые волны ярких цветов.
Сидро Медина сидел за столиком вблизи воды. На расстоянии плевка от аляповато выкрашенной черно-желтой яхты, причаленной к пирсу. Прихлебывая содовую, он смотрел на борт. У его ног стояла корзинка с крышкой.
— Э-эй, морячок! Не поставишь одинокой девушке выпить?
— Я жду кое-кого с минуты на минуту, — сказал Медина, скользя взглядом от ее лица до стального носка ее сапожка. — Но…
Теперь его глаза задержались на нижнем крае ее черной мини-юбочки.
— Но что? — спросила Кейт со смехом.
— Бог мой! — воскликнул он, наконец узнав ее. И потянулся потрогать ее волосы. Настоящие?
— Нет, парик, — сообщила она про абсолютно прямые угольно-черные длинные волосы, пронизанные пятнами багряных отблесков. Темно-карие линзы маскировали зеленые глаза Кейт, ее кожа заметно посмуглела — спасибо лосьону «загар», — а ее правый бицепс украшало поддельное тату под колючую проволоку. Облик, закрепленный чудотворным бюстгальтером «Секрет Виктории», соответствовал фотографии на запасном паспорте, который она прихватила излома. Свой подлинный паспорт она использовала, чтобы прилететь из Рима в парижский аэропорт Шарля де Голля, затем выскочила в город сделать кое-какие покупки и снять на ночь номер в отеле в целях проложить ложный след кредитной карточки. Затем переоделась в одной из туалетных комнат аэровокзала и улетела в Лондон не под своей фамилией.
