списанных с производства и партийно-советской работы, а среди этой категории выходцев из интеллигенции было относительно
меньше). Однако он не мог саморегулироваться; единственным временем действия мало-мальски разумной системы замещения
научных должностей был период с 23.12.1955 до 12.05.1962 гг., когда "в целях своевременного освобождения от работы нетворческих
и бесперспективных в научном отношении работников" была введена система периодических конкурсов на занятые должности
заведующих отделами, секторами, лабораториями и старших научных сотрудников (324). Попытки самих ученых освободиться от
балласта, засоряющего их ряды, столкнулись с нетерпимым отношением администраторов (325). Едва ли можно сомневаться, что при
последовательной линии на освобождение научных учреждений от наименее дееспособной части их сотрудников, состав оставшихся
характеризовался бы еще более высокой долей потомственных членов образованного слоя. Не исключено, что именно это
обстоятельство послужило причиной позиции руководства (учитывая, насколько вообще большое значение придавалось в СССР
"правильному" социальному составу элитных групп общества) (326).
Обобщая вышеизложенное, можно констатировать, что, несмотря на все предпринимаемые меры, советским властям не удалось в
полной мере выполнить поставленные задачи в сфере "оптимизации" социального состава интеллектуального слоя. Решающие усилия
были предприняты в 20-30-х годах. В 1929 г. около 60% всего интеллектуального слоя еще составляли лица, относившиеся к нему до
революции, и их дети. Однако уже к концу 30-х годов доля этой категории снизилась до 20-25%. Большевикам не удалось полностью
отстранить представителей старой интеллигенции, потому что для нужд государственного выживания требовался хотя бы какой-то
минимум по-настоящему образованных людей. Пришлось допустить и некоторое пополнение нового поколения интеллигенции из той
же среды, кроме того, часть выходцев из старого образованного слоя смогла поступить в вузы, пробыв какое-то время в качестве
рабочих.
Однако если и не удалось снизить процент выходцев из образованного слоя в составе интеллигенции до такой степени, чтобы он
соответствовал удельному весу этого слоя во всем населении страны, то в целом задача создания новой, особого рода советской
интеллигенции была выполнена: это была более чем на 3/4 интеллигенции в первом поколении, мало отличавшаяся по культурному
уровню от массы населения. С 60-х годов, когда усилился приток в состав интеллектуального слоя детей уже советских
интеллигентов, общая доля выходцев из интеллигентских семей в его составе несколько повысилась (примерно до 30%), но, медленно
увеличиваясь и в дальнейшем, не превысила к 80-м годам 40-45%. В большинстве своем советский образованный слой так и остался
преимущественно интеллигенцией первого поколения. Лишь в наиболее элитарной своей части (академическая среда, некоторые
категории творческой интеллигенции) ее состав отличался повышенной долей потомственных интеллектуалов.
ГЛАВА 4.
Основные черты советского образованного слоя и его место в обществе.
1. Некоторые характерные черты советской интеллигенции.
Форсированный рост численности образованного слоя и пристальное внимание к его социальному составу было характерно для всех
коммунистических режимов, и соответствующие показатели различались лишь в зависимости от исходной ситуации в каждой стране
и срока существования там коммунистической власти. Однако в каждой стране имелись свои особенности, обусловленные местными
культурно-историческими условиями, обладала таковыми и советская интеллигенция.
Одной из особенностей советского интеллектуального слоя стала очень высокая степень его феминизации. В значительной степени
это было опять же связано с идеолого-пропагандистскими соображениями и в некоторой мере с тем, что женский контингент
отличается обычно большей лояльностью и лучшей управляемостью. В 1939 г. при среднем проценте в населения лиц умственного
труда 17,5 им занималось 20,6% мужчин и 13,6% женщин, а уже в 1956 г. (при среднем проценте 20,7) - 18,3% мужчин и 23,2%
