частности, писал: ”Мы будем создавать новую интеллигенцию. Она заменит старую, но не получится ли пропасть между этой
интеллигенцией и рабочими?... И может случиться так, что интеллигенция усвоит психологию спеца... Такой отход... будет иметь
место для отдельных индивидов, и, вероятно, он будет иметь место не как отход от коммунизма и революции, а как своеобразное
толкование их. Эта публика будет стремиться обезопасить себя от влияния якобы устарелой, догматической, ортодоксальной части
коммунистов, будет говорить, что жизнь требует нового подхода...” (25). Прогнозы эти, надо сказать, оправдались в гораздо большей
мере, чем думал автор. Коммунистов и в этом случае подвел “человеческий фактор”, который они всегда склонны были
недооценивать: присущее обладателям сколько-нибудь развитого интеллекта стремление обосабливаться, тем более стимулированное
массовым производством квазиинтеллектуалов, абсолютно лишних в экономике, но выполняющих заветную социальную функцию
размывания интеллектуального слоя и достижений социальной однородности.
Понятно, что интеллектуальный слой, создаваемый исходя из подобных задач, должен был как бы отрицать собственную сущность -
сущность элитарного слоя, каковым он является в нормальном обществе. С другой стороны, практические задачи государственного
выживания до известной степени препятствовали полной реализации теоретических посылок коммунистической идеологии,
поскольку требовали наличия хотя бы минимального числа отвечающих своему прямому назначению интеллектуалов, без которых не
может существовать никакое государство. Под знаком противоестественного сочетания этих двух взаимоисключающих тенденций и
проходило становление образованного слоя в советский период.
ГЛАВА 3.
Формирование советского образованного слоя и его состав.
Формирование образованного слоя в советский период характеризовалось некоторыми основными чертами, которые оставались в
принципе неизменными в течение всего этого времени, от 20-х до 80-х годов, поскольку были обусловлены базовыми
идеологическими представлениями коммунистического режима. Речь могла идти только о том, что некоторые из этих черт
проявлялись с одинаковой или возрастающей интенсивностью на протяжении всего советского периода, а некоторые могли временами
ослабевать. Взятые в целом, они обеспечили тот облик и положение интеллектуального слоя нашей страны, которые сложились к
настоящему времени.
1. Рост численности образованного слоя
и изменение его положения в социальной структуре населения.
Важнейшим обстоятельством, оказавшим решающее влияние на большинство проблем, связанных с обликом и положением
интеллектуального слоя, стал быстрый, искусственный и гипертрофированный рост его численности. Подготовка специалистов и
развитие сети учебных заведений форсировались практически на всех этапах истории советского общества, ибо были прямо связаны с
целью лишить интеллектуальный слой особого привилегированного статуса путем “превращения всех людей в интеллигентов”.
Темпы подготовки инженеров и других специалистов массовых интеллигентских профессий намного опережали реальные
потребности экономики (особенно в производственной сфере) и диктовались, главным образом, пропагандистскими и политическими
соображениями.
Начиная с 20-х годов перед политическим руководством стояла, кроме всего прочего, и проблема обеспечения лояльности
интеллектуального слоя, недопущение возможности оппозиции с его стороны. Для этого важно было, во-первых, исключить
корпоративную общность и солидарность отдельных отрядов этого слоя (традиции такой общности в дореволюционной России были
достаточно развиты), а, во-вторых, всегда иметь возможность заменить саботирующих или репрессируемых специалистов без ущерба
для дела при массовом характере их сопротивления. Избыточное увеличение численности решало обе этих проблемы. Подобная
политика в области образования характерна, кстати, для всех коммунистических режимов (26).
Систематические сведения о численности лиц, принадлежащих к слою лиц умственного труда, в первые послереволюционные годы
