Интеллект и экономическое развитие - страница 6

Различия государств в количестве полученных премий представлены в таблице № 2. Для оценки достижений наций необходимо рассматривать количество полученных премий с учётом размера популяции. Последний по данным на середину ХХ века) приведён в первой строке таблицы. Следующие строки содержат количество Нобелевских лауреатов по естественным наукам, литературе (единственный африканец — нигериец Воле Шойинка; в таблице не учтены представители смешанных рас Дерек Уолкотт — Вест-Индия и Тони Моррисон — Америка) и экономике без учёта представителя смешанной расы Артура Льюиса — Вест-Индия). В следующей строке приведено количество математиков, удостоившихся Филдсовской премии. В двух последних строках — общее количество премий и общее количество премий на миллион населения. Очевидно, что европейцы получили гораздо больше премий с учётом размера населения — более чем в двадцать раз больше премий, чем восточные азиаты, более чем в пятьдесят раз больше, чем южные азиаты и северные африканцы, и приблизительно в 200 раз больше, чем африканцы. Ни одна премия не была получена жителями Юго-Восточной Азии.

Европейцы обладают превосходством в творческих достижениях и вместе с тем в среднем имеют более низкий IQ и более низкие достижения школьников в области математики и естественных наук, чем восточные азиаты. Как можно объяснить это несоответствие? Представляется, что европейцы имеют какое-то преимущество, которое отсутствует у жителей Восточной Азии. Иногда ответ на этот вопрос состоит в том, что восточные азиаты являются конформистами и это подавляет творчество, которое неизбежно подразумевает несогласие или отход от социальных норм и принятых стереотипов мышления.

Ч. Мюррей писал о «клише, согласно которому у восточных азиатов много ума, но недостаёт креативных способностей» (Murray, 2003, p. 38) и что «неодобрение открытой дискуссии наносит урон науке в Восточной Азии в плане возможности строить здание общего знания. Прогресс науки на Западе стимулировался полными энтузиазма, непрекращающимися спорами соревнующихся сторон, целью которых было оказаться на вершине. Восточная Азия не имела культурных средств для поддержки подобных состязаний». Сходная идея высказывалась Ю. Алликом и А. Реало, которые утверждают, что европейцы являются «индивидуалистами», а восточные азиаты — «коллективистами». Они пишут о том, что «в коллективистских культурах Восточной Азии человек подчинят свои личные цели коллективной задаче… в то время как на индивидуалистичном Западе большинство людей считаются отдельными и автономными, они живут согласно со своими личными целями» (Allik, Realo, 2004, p. 33). Подчинённость личных целей коллективным, характерная для Восточной Азии, не способствует творческим достижениям, для которых необходимо выдвигать личные цели на первый план. Таким образом, скорее именно тип индивидуалистичной личности, в большей степени характерный для европейцев, будет соответствовать творческим проявлениям.

Сходные наблюдения касаются других народов Восточной Азии. Говоря о японцах, Н. Шиота, С. Краус и Л. Кларк замечают, что «популярные и научные характеристики японцев часто подчёркивают их стремление поддерживать гармонию с другими внутри группы» (Shiota, Kraus, Clark, 1996, p. 84), а К. Хан пишет о корейцах, что «обычно их высшей ценностью является сохранение хороших отношений с другими людьми своей группы» (Han, 1996, p. 90). Этот приоритет сохранения групповой гармонии подчиняет личные цели коллективной и, по всей видимости, подавляет творческое мышление. Эта теория была разработана полвека назад Дж. Нидхамом (Needham, 1956), который осуждал конфуцианство, поощряющее практическое применение технического прогресса, но отрицающее важность теоретического объяснения. Однако объяснение конформизма китайцев влиянием конфуцианства сомнительно, поскольку японцы и корейцы демонстрируют те же черты, но не являются приверженцами конфуцианства. По всей видимости, конформизм является общей особенностью восточных азиатов, а не культурной особенностью Китая.