— Здравствуй, — она обходит стол, рассматривая его. — Ты выглядишь старше.
— Ну, да. Знаешь, со временем такое случается со всеми людьми.
Он знал, что она жива. Когда он выяснил это?
Она улыбается.
— Значит, ты наконец-то пришел…
— Не за тем, о чем ты подумала, — перебивает он. — Мы бежали от Эрудитов, и назвать свое имя твоим убого вооруженным лакеям было нашим единственным спасением.
Видимо она его рассердила. Я не уверена, но думаю, если бы я узнала, что моя мать жива, после того, как долгое время думала, что она умерла, никогда бы не говорила с ней подобным образом, независимо от того, что она сделала.
От этой мысли становится больно. Я перестаю думать об этом и пытаюсь сосредоточиться на том, что происходит передо мной. На столе перед Эвелиной лежит маркированная карта. Очевидно, карта города, но я не знаю, что обозначают метки. На стене за ее спиной висит доска со схемой. Я не могу расшифровать информацию на схеме, она написана при помощи стенографии, которую я не знаю.
— Я вижу, — Эвелина все еще улыбается, но без прежней игривости. — Тогда представь меня своей команде беглецов.
Она заметила, что мы держимся за руки. Тобиас отпускает мою руку и показывает на меня в первую очередь.
— Это Трис Приор, ее брат Калеб и их подруга Сьюзен Блэк.
— Приор, — говорит она. — Я знаю несколько Приоров, но никого из них не зовут Трис. Однако, Беатрис…
— Ну, а я знаю нескольких Итанов, однако никого с именем Эвелина, — отвечаю я.
— Я предпочитаю Эвелину Джонсон. Особенно среди Отреченных.
— А я предпочитаю Трис, — отвечаю я. — И мы не Отреченные. По крайней мере, не все из нас.
Эвелин смотрит на Тобиаса.
— Интересных друзей ты себе завел.
— Это подсчеты населения? — говорит Калеб за моей спиной. Он продвигается вперед с открытым ртом. — Что? Безопасное место Афракционеров? — Он указывает на первую строчку схемы, где написано "7………. Сер. зд.", — Это место на карте? Это безопасное место, как это, верно?
— Слишком много вопросов, — говорит Эвелин, изгибая бровь. Узнаю это выражение лица. Оно принадлежит Тобиасу, как и нелюбовь к вопросам. — В целях безопасности я не буду на них отвечать. И вообще, пора на обед.
Она указывает на дверь. Сьюзен и Калеб идут вперед, я за ними, а Тобиас с матерью выходят последними. Мы снова проделываем путь через лабиринт машин.
— Я не глупа, — произносит она тихим голосом. — И знаю, что вы не хотите иметь со мной ничего общего, хоть мне и не ясно, почему.
Тобиас фыркает.
— Но, — продолжает она. — Позже я повторю свое предложение. Нам может пригодиться ваша помощь, и я знаю, что мы все равно относимся к одной фракции.
— Эвелина, — говорит Тобиас. — Я выбрал Бесстрашие.
— Выбор может быть сделан еще раз.
— Что заставляет тебя думать, будто я заинтересован и дальше находиться рядом с тобой? — спрашивает он. Я слышу, что он останавливается, и сама сбавляю шаг достаточно, чтобы услышать ее ответ.
— Потому что я твоя мать, — отвечает она, и ее голос на этих словах будто надламывается, обнажая нехарактерную уязвимость. — Потому что ты мой сын.
— Ты даже значения этих слов не знаешь, — отвечает он. — У тебя даже смутного представления нет о том, что ты со мной сделала, — он, кажется, не дышит. — Я не хочу вступать в твою мелкую банду Афракционеров. Я хочу убраться отсюда, и чем скорее, тем лучше.
— Моя мелкая банда в два раза превосходит числом Бесстрашных, — говорит Эвелина. — Тебе не мешало бы отнестись к этому серьезно. Наши действия могут повлиять на судьбу города.
Говоря это, она обгоняет нас. Ее слова эхом отражаются у меня в голове: в два раза превосходит числом Бесстрашных. Когда их столько развелось?
Тобиас смотрит на меня, опустив брови.
— Как давно ты узнал? — спрашиваю я.
— Примерно год назад, — он сползает по стене и закрывает глаза. — Она послала мне закодированное сообщение с предложением встретиться. Я согласился из любопытства и увидел ее. Живую. Как ты, возможно, догадалась, это не стало счастливым воссоединением.
— Почему она ушла из Отречения?
— У нее была причина, — качает он головой. — И неудивительно, ведь мой отец… скажем так, Маркус обращался с ней не лучше, чем со мной.
