— Понятно…
— Ну а если нужно было слить пар, — усмехнулся водитель, — то с этим проблем у Славки не было: девки за ним гужом ходили!
Полковник Забродов и не сомневался, что такой видный парень не мог записаться в монахи. Однако с этой стороны никаких зацепок не было, и он попытался подойти с другой стороны.
— Ну а завистники в вашем деле имеются? — спросил Забродов.
Андрей пренебрежительно хмыкнул и, посмотрев на своего собеседника, вдруг ответил:
— В каждом деле, Илларион Константинович, найдется человек, который захочет тебе поставить палку в колеса.
Илларион Забродов понимающе кивнул, ему не очень нравилось, что Коржаков отвечает на его вопросы уклончиво и обтекаемо.
— А вы где работаете? — неожиданно поинтересовался темноволосый парень у своего нового знакомого.
Полковник в отставке с некоторым удивлением посмотрел на Коржакова и честно признался:
— Я на пенсии.
— Понятно, Константинович, — тряхнув головой, многозначительно улыбнулся известный футболист. — Вы где служили: в органах или как?
Илларион Константинович понял, что его «рассекретили», и не стал отпираться.
— В Главном разведывательном управлении, — признался он, — полковник в отставке. А что, очень заметно?
— Да у вас на лбу написано, — усмехнувшись, ответил наблюдательный спортсмен, — и в походке, и в манере поведения, я уже не говорю о вашем интересе…
Полковник Забродов смущенно покраснел. В принципе он и не старался скрыть свой интерес к загадочному убийству брата своей возлюбленной, просто он не знал, как подойти к этому вопросу в создавшейся ситуации.
— Вот поэтому и списали на пенсию, — горько усмехнувшись, смущенно произнес Илларион Константинович Забродов, хотя причина была совсем в другом.
Андрей Коржаков недоверчиво посмотрел на своего пассажира и вернулся к разговору о своем друге.
— У Славки врагов не было, — честно признался он, — хотя недоброжелателей и завистников было хоть отбавляй, врагу своему не пожелаешь! И они все разного поля ягодки были! Одни завидовали его мастерству и таланту вратаря, другие рвали волосы на заднице от ревности, а третьим не давали покоя его контракты с клубом и рекламодателями.
Забродов понимающе причмокнул губами.
— И в самом деле, врагу такого не пожелаешь, — согласился он.
Андрей грустно вздохнул и добавил:
— Мне показалось, что Славик был не очень-то рад нашей победе над владикавказским «Аланом».
Забродов настороженно взглянул на рассказчика и уточнил:
— Это когда он отразил одиннадцатиметровый удар?
— Да! — подтвердил Коржаков. — Я еще его провожал домой, вернее, нам по пути было, и я обычно после игры или тренировки езжу домой на машине и подвожу Славку. Но на этот раз он наотрез отказался, и мне пришлось с ним топать через весь город.
Илларион Константинович не на шутку призадумался: он почувствовал, что именно здесь кроется корень всех зол.
— А ты не знаешь, отчего он был без настроения? — поинтересовался инструктор.
Молодой человек неуверенно пожал плечами:
— А кто его знает. Он вообще в последнее время стал каким-то замкнутым и неразговорчивым.
— Это когда? — уточнил Илларион Забродов.
Андрей нахмурил брови, стараясь припомнить странное поведение своего друга и коллеги по команде, и, порывшись в потаенных уголках своей памяти, тихо воскликнул:
— Да, Константинович… Точно! Это началось летом, после того, как он пропустил дурацкую и нелепую пенку в игре с московской «Спартой».
Пожилой полковник недоуменно посмотрел на молодого человека и уточнил:
— Что значит «пропустил пенку»?
Футболист снисходительно посмотрел на Забродова и незлобиво поинтересовался:
— Илларион Константинович, а в каких отношениях вы с футболом?
Тот неопределенно и смущенно пожал плечами и честно признался:
— Ну, скажем, не совсем на «ты»… Но люблю иногда посмотреть серьезные и интересные матчи хороших команд.
Форвард «Зенитра» шумно вздохнул и сказал:
— Понятно. Пропустить или дать пенку — это значит пропустить простой и необязательный гол в свои ворота.
Илларион Константинович так и подозревал смысл «пенки», но не показал этого, дав насладиться специалисту выказать свои познания в области футбольной игры.
