— Армянский бизнесмен. Сорокин его допрашивал.
— И?
— И ничего. Ему ничего неизвестно об обстоятельствах этого дела. По крайней мере, он так говорил. И естественно он хочет, чтобы мы нашли виновных и не поднимали шумихи.
— Добрый дядечка, однако. Ищет справедливости. Тут как раз все понятно. Он не хочет, чтобы ему мешали зарабатывать деньги.
— Мне все равно, чего хочет этот Орбели! — вскипел генерал Федоров. — Но ты, Илларион, не забывай о том, что если появятся новые жертвы, то это будет и на твоей совести! И ты сам прекрасно об этом знаешь!
И генерал Федоров не мешкая вышел из комнаты, давая понять, что разговор закончен. Илларион не мог припомнить, когда в последний раз видел его таким сердитым.
«Придется отложить визит к Пигулевскому, раз такое дело. Генерал действительно прав. Если произойдет еще одно такое убийство, то и я буду за это в ответе. Пускай я и на пенсии, — рассуждал Забродов, — но фору этим ментам еще дам. Слабенькие они какие-то, при всем моем уважении к Сорокину. Их закон и право эффективны только на бумаге, когда же наступает время решительных действий, они устраивают мышиную возню и тыкаются во все стороны, как слепые котята».
Илларион, услышав, что генерал Федоров ушел, хлопнув за собой дверью, вернулся в ванную, где смыл остатки пены с лица и наклеил бактерицидный пластырь на свежий порез на щеке.
В коридоре он позвонил Пигулевскому.
— Марат Иванович, право, мне очень неловко, но я вынужден отложить свой визит. Вмешались непредвиденные обстоятельства.
— Ничего страшного, Илларион. Все мы люди…
— Извини меня еще раз, Марат Иванович.
— Илларион, может для тебя отложить кое-какие книги? Я могу их еще подержать, чтобы ты посмотрел.
— Буду очень признателен.
На душе у Забродова кошки скребли. Как-то неловко он чувствовал себя перед Пигулевским. Тот его ждал-ждал, а Забродов, получается, вроде как обманул его: не приехал ни вчера, ни сегодня.
К Сорокину дозвониться было гораздо труднее. Забродов звонил ему битый час, но у того все было занято. За это время Илларион успел позавтракать и прочитать несколько глав книги об Иване Грозном.
Когда он все-таки дозвонился, то первым делом гаркнул:
— Это у тебя что, секс по телефону, полковник? Решил подзаработать?
— Хоть бы поздоровался для начала, — упрекнул его Сорокин. — И врагу такого секса не пожелаю, какой у меня сейчас был.
— Я в курсе, полковник. Могу маленько подсобить, глядишь, вдвоем и справимся. Вытащу у тебя занозу из задницы.
— Мне уже скоро начальство поставит очистительную клизму.
— Понятно, что такой «глухарь» никого не украсит. У меня тут имеются кое-какие соображения, полковник, только сам понимаешь, не по телефону.
— Приезжай, раз такое дело. Поговорим.
— Поговорим, — эхом отозвался Забродов и повесил трубку.
Он уже и сам озаботился этим убийством. Казалось бы, какое дело ему до этого преступления, а нет же, внес-таки генерал Федоров в его душу смуту, заразил своей тревогой. Он прав, неправильно, чтобы безнаказанно убивали гастарбайтеров. Это во что же Москва тогда превратится, если каждый скинхед возьмет по ножичку и воодушевится таким примером? Такая резня начнется, что никакое МВД не справится.
Да и генерал Федоров никогда к нему с мелочью не приходил. Можно не сомневаться, что дело получит огласку и поднимется шум. Это может плохо отразиться на российско-армянских отношениях. Вот Федоров и волнуется. Если не раскрывать такие преступления, то что уже можно говорить о стране! Какие там правопорядок и власть!
Философствуя, Забродов лишний раз проверил, перекрыл ли он газ, закрутил ли все краны, закрыл или нет форточки, и только после этого вышел на лестничную площадку.
У двери соседней квартиры на полу сидели два захмелевших парня. По всей видимости, они отмечали какое-то важное событие, такое, например, как начало нового дня или появление денег после периода затяжного безденежья. В любом случае Забродов не любил такую бескультурщину.
«Это что еще за культурно-просветительский кружок?» — Илларион закрыл дверь, неодобрительно посмотрел на парней, рядом с которыми стояла пластиковая бутылка с пивом.
