Около сержанта стоял телефон, по которому я смогла позвонить Трофимову:
– Товарищ майор, Северова беспокоит.
– Слушаю вас, товарищ Северова.
– Мне тут товарищ старший майор Судоплатов задание дал.
– Я в курсе. С наркомом это согласовано.
– Но у меня возникли некоторые вопросы, которые нужно обсудить с наркомом. Как бы мне поговорить с товарищем Берией?
– Так, подождите минуту.
Видно было, что майор озадачен. Через некоторое время он продолжил разговор:
– Слушайте, товарищ Северова. Сейчас наркома на месте нет. Поэтому пока работайте, а в 20:00 подойдите к дежурному и скажите, чтобы он пустил вас в комнату с правительственным телефоном. Туда вам позвонит товарищ Берия.
– Поняла, спасибо, товарищ майор.
Так, будет не встреча, а разговор по телефону. Ох, не люблю я телефонные обсуждения секретных вопросов. Значит, придется говорить так, чтобы никто посторонний не понял, о чем идет речь. Попробую, а если увижу, что не получается, то настою на личной встрече.
– Товарищ сержант, – обратилась я к дежурному, – где тут помещение с правительственным телефоном? Мне в 20:00 нужно будет поговорить по нему.
– А вы, товарищ лейтенант, есть в списке лиц, имеющих право доступа к этому телефону? – вопросом на вопрос ответил сержант.
А я почем знаю? Тем временем он отпер в столе верхний ящик и вытащил оттуда коленкоровую тетрадь, прошитую, между прочим. Открыл и поднял взгляд на меня.
– Ваша фамилия, товарищ лейтенант?
– Северова.
Сержант быстро перевернул несколько листиков и сказал:
– В списке вас нет. Поэтому в доступе в комнату спецсвязи вам отказано.
Вот тебе и раз! А как же мне говорить с товарищем Берией? Тут я сообразила:
– Товарищ сержант. Так это не я буду звонить, а мне позвонят по этому телефону.
– Тогда вас позовут.
– А можно я без трех минут восемь подойду к этой комнате и там подожду?
– Нет, нельзя.
Но, видя мой растерянный вид, сержант несколько смягчился:
– Вы можете подойти сюда и ждать тут.
– Большое спасибо, товарищ сержант.
Со спокойной душой я пошла к себе в палату, все время обдумывая, что и как буду говорить наркому и что он может мне ответить. Потом плюнула на это, сообразив, что проблемы надо решать по мере их возникновения. А пока можно и погулять.
Но после ужина меня как шилом стало покалывать. В результате уже полвосьмого вечера я стояла около дежурного. Потом не удержалась и села неподалеку, чтобы все время его видеть. Наконец ровно в 20:00 около него зазвонил телефон. Он поднял трубку, что-то выслушал, после чего, обращаясь ко мне, сказал:
– Товарищ лейтенант, идите по коридору до комнаты номер три. Там вас ждут.
Я помчалась бы вприпрыжку, да только ребро не позволило. Поэтому пришлось потихоньку топать до комнаты с нужным номером. Найти ее оказалось очень просто: дверь была открыта, и около двери стоял еще один дежурный.
– Вам сюда, товарищ Северова.
Я зашла и взяла трубку:
– Северова у телефона.
– Товарищ Северова, это Трофимов. Сейчас с вами будет говорить товарищ Берия.
Что-то щелкнуло, и я услышала усталый голос наркома:
– Что у вас там случилось, товарищ Северова?
– Здравия желаю, товарищ народный комиссар. Я тут работаю по заданию товарища Судоплатова.
– Я полностью в курсе.
– Но на некоторые вопросы о том, что и как сообразила, я не могу дать правдивый ответ. А если совру, то товарищ старший майор это наверняка почувствует. Как мне быть?
Товарищ Берия задумался. Потом заговорил:
– Этот момент я упустил из виду. Давайте сделаем вот как. Вы все напишите, а если у товарища Судоплатова возникнут вопросы, на которые вы совсем не сможете ответить, то честно скажите, что точный ответ дать не можете, и адресуйте его ко мне. Понятно?
– Так точно, товарищ народный комиссар.
– А теперь у меня к вам встречный вопрос. Как вы себя чувствуете? Помогает вам ваше мумие?
– Чувствую себя лучше. А вот действие ли это мумие, или просто выздоравливаю, завтра спрошу у лечащего врача. Он лучше знает продолжительность лечения таких травм.
– Хорошо. Тогда спросите у врача, можно ли вам жить дома, долечиваясь в ведомственной поликлинике?
Предвосхищая мои вопросы, товарищ Берия добавил:
